Книга: Адольф Гитлер "Майн Кампф"
3. Организация Гогенцоллернами бранденбургско-прусского государства как образца и кристаллизационного ядра новой империи.
Вот урок и предостережение на будущее.
Именно первые два крупнейшие успеха нашей иностранной политики и явились самыми прочными успехами. Не будь их, наш народ не играл бы теперь никакой роли. Это и были первые, но, к сожалению, и единственные успешные попытки создать более благоприятную пропорцию между количеством растущего народонаселения и размером наших территорий. Поистине неисчислимый вред нашему народу приносят те историки, которые не умеют воздать должное именно этим двум самым важным событиям в истории Германии, не умеют показать новым поколениям нашего народа, что именно эти два события сыграли решающую роль. Вместо этого наши историки сосредоточивают внимание новых поколений на бесчисленных аванюрах и войнах, на различных эпизодах, где, правда, было проявлено много героизма, но и много фантастики. Наши историки не умеют понять, что все эти эпизоды в сущности не имеют никакого серьезного значения по сравнению с этими двумя великими событиями в нашей истории.
Третий большой успех нашей политической деятельности заключался в образовании прусского государства и в создании немецкой армии. Идея всеобщей воинской повинности в ее современном виде соответствует именно государственным идеям этого нового образования. Значение этой идеи поистине огромно. Немецкий народ, так сильно страдавший от расчлененности и ультраиндивидуализма, именно благодаря созданию дисциплинированной прусской армии вернул себе те организационные способности, которых он надолго лишился. Другие народы благодаря условиям своей жизни никогда не лишались чувства самосохранения и здоровой стадности. Нам же эти чувства могла вернуть только заново организованная прусская армия. Этим-то и объясняется тот факт, что уничтожение всеобщей воинской повинности привело к столь тяжким последствиям для нас, в то время как для десятков других национальностей оно могло бы пройти бесследно. Если бы теперь, скажем, еще десять наших поколений вынуждено было жить в этой обстановке и если при этом мы не вносили соответствующих поправок усилением военного элемента в нашем школьном воспитании, то нет никакого сомнения, что наш народ потерял бы последние остатки самостоятельности на этой планете, особенно, если учесть при этом неблагоприятные расовые влияния и вытекающий отсюда идейный разброд. Немецкий дух мог бы жить тогда только в чужих нациях и скоро дело дошло бы до того, что о немцах как творцах культуры стали бы забывать. Немцы превратились бы в культурный навоз. Последние остатки северноарийской крови скоро были бы отравлены, и мы окончательно сошли бы со сцены.
Достойно быть отмеченным, что наши противники гораздо лучше чем мы сами отдают себе отчет в том, что именно три вышеуказанных события в германской истории имеют решающее значение. Противники это отлично понимают, в то время как мы сами больше восторгаемся героическими эпизодами прошлого, совершенно бесплодными для нашего народа, хотя они и стоили миллионов жизней самых благородных сынов Германии.
Нам надо во что бы то ни стало научиться различать в нашей предыдущей истории между действительно крупными и оставившими прочный след успехами и теми эпизодами, которые стоили нам больших жертв, но ни к чему прочному не привели. Это будет иметь громадное значение для нашего поведения в настоящем и в будущем.
Мы, национал-социалисты, никогда и ни при каких условиях не должны усваивать себе ура-патриотических настроений современного буржуазного мира. Особенно опасно, прямо смертельно опасно было бы для нас в какой бы то ни было мере связать себе руки традициями той политики, какую германская империя вела до войны.
На протяжении всего исторического периода XIX столетия мы не найдем ничего такого, чему мы должны были бы последовать теперь сами и что с нашей точки зрения можно было бы оправдать хотя бы только обстановкой того периода. В противоположность руководителям тогдашнего времени мы должны избрать высшим принципом нашей внешней политики: установление надлежащей пропорции между количеством народонаселения и размером наших территорий! Уроки прошлого еще и еще раз учат нас только одному: целью всей нашей внешней политики должно являться приобретение новых земель; и в то же время фундаментом всей нашей внутренней политики должно явиться новое, прочное, единое национал-социалистическое миросозерцание.
Хочу еще остановиться здесь вкратце на вопросе о том, насколько оправдано наше требование новых земель с точки зрения морально-нравственной. Это необходимо потому, что даже в так называемых народнических кругах всевозможные сладкоречивые болтуны стараются доказать нашему народу, будто целью всей нашей внешней политики должно являться только исправление тех несправедливостей, которые были причинены немецкому народу в 1918 г. Если это будет исправлено, то нам, немцам, больше-де ничего не нужно и мы готовы будем принять в братские объятия всех и каждого.
По этому поводу считаю необходимым прежде всего заметить следующее.
Требование восстановления тех границ, которые существовали до 1914 г., является политической бессмыслицей и притом такой, которая по своим размерам и последствиям равносильна преступлению. Прежде всего наши государственные границы 1914 г. были совершенно нелогичны. Они отнюдь не были совершенны с точки зрения национального состава и они отнюдь не были целесообразны с точки зрения военно-географической. Эти границы не были продуктом определенной, заранее обдуманной политики, они в известной мере были результатом случая. Это были временные границы, а вовсе не результат законченной политической борьбы.
С таким же, а во многих случаях еще с большим правом можно было бы взять не 1914 г., а какую-нибудь другую веху в немецкой истории и поставить себе целью добиться восстановления границ того времени. Требование вернуться к границам 1914 г. вполне соответствует узости кругозора нашего буржуазного мира. Полета ума для будущего у этого мира не хватает. Он живет только прошлым и при том больше всего недавним прошлым. Даже в прошлом кроме ближайших лет его взгляд ничего не в состоянии различить. Над ним довлеет закон косности. Благодаря этому он умеет видеть только то, что существует у него сейчас под носом. Любая серьезная попытка изменить данное положение вещей неизбежно наталкивается на сопротивление с его стороны. Но и тут его активность сильно парализуется его косностью. Вот чем объясняется, что политический горизонт этих людей не идет дальше границ 1914 г.
Но выставлением требования о возврате к границам 1914 г. наша буржуазия только помогает врагам, ибо это требование объединяет в общем отпоре всех бывших союзников и мешает распасться их союзу. Только так и можно понять, что после 8 лет, истекших со времени окончания мировой войны, этот пестрый союз государств, вступавших в войну с разными желаниями и целями, все еще не распался и коалиция победителей все еще остается более или менее единой.
В свое время все эти государства одинаково погрели руки на крушении Германии. Из страха перед нами все они старались помириться друг с другом, оставляя на время в стороне зависть и честолюбие в своих собственных рядах. Все они одинаково стремились поделить между собою как можно большую часть нашего наследства, видя в этом лучшую защиту против возможности возрождения Германии. Страх перед силой нашего народа и сознание взятых на свою совесть тяжелых грехов - вот тот цемент, который до сих пор еще спаивал воедино эту пеструю коалицию.
Поведение нашей буржуазии не в состоянии обмануть бывших союзников. Выставляя своей политической программой восстановление границ 1914 г., наш буржуазный мир отпугивает всех участников коалиции. Тот или другой партнер, который, может быть, счел бы своевременным порвать с бывшей коалицией, боится это сделать, опасаясь изоляции, которая по его мнению может привести к тому, что мы нападем на него как раз тогда, когда он отойдет от коалиции. Лозунг восстановления границ 1914 г. отпугивает каждое из государств, участвовавших в коалиции победителей.
Лозунг этот совершенно бессмыслен в следующих отношениях:
1. У нас нет никаких средств, чтобы действительно добиться этой цели, а пустые фразы на собраниях наших почтенных союзов этому не помогут.
2. Если бы этой цели можно было достигнуть, то проливать за нее кровь нашего народа поистине не стоило бы.
Нет и не может быть никаких сомнений в том, что добиться восстановления границ 1914 г. можно было бы только ценою крови. Только совершенно наивные люди могут поверить в то, будто исправления версальских границ можно достигнуть путем интриг и клянченья. Я уже не говорю о том, что такой опыт требовал бы, чтобы во главе Германии стояла фигура вроде Талейрана, которого у нас нет. Одна половина современных наших государственных деятелей состоит из тертых мошенников и в то же время весьма бесхарактерных субъектов; эта половина просто-напросто враждебна интересам нашего народа. Другая же половина наших государственных деятелей состоит из добродушных, совершенно неискушенных и абсолютно бесплодных дураков, которые вообще неспособны ни к чему серьезному. Но кроме того, надо еще иметь в виду, что мы живем уже не в эпоху венских конгрессов. Теперь уже не то время, когда споры о границах велись князьями и их метрессами; мы живем уже в другую эпоху, когда безжалостное мировое еврейство борется за свое господство над народами всего мира. Евреи держат за горло все народы мира, и только силой меча можно заставить эту руку убраться от горла. Побороть этих интернациональных поработителей народов может только концентрированная воля и сила проснувшихся национальных страстей, а такая борьба никогда не обходится без крови.
Но если уж приходится придти к убеждению, что интересы нашего будущего требуют величайших жертв, то независимо от соображений политической мудрости ради одних этих жертв надо поставить себе действительно достойную цель.
Границы 1914 г. никакого значения для будущего немецкой нации не имеют. Эти границы не обеспечивали в должной мере ни завоеваний прошлого, ни интересов будущего. Эти границы не обеспечили бы нашему народу подлинного внутреннего единства и не гарантировали бы ему достаточного пропитания. Эти границы совершенно неудовлетворительны с военной точки зрения и абсолютно не дали бы того соотношения между нами и другими мировыми державами (точнее сказать, и подлинно мировыми державами), которое нам необходимо. Границы 1914 г. не сокращают расстояния между нами и Англией и не обеспечивают нам такой территории, какой располагает Америка. Даже Франция не потеряла бы в этом случае сколько-нибудь значительной доли своего мирового влияния.
Одно только можно сказать наверняка: если бы даже наша борьба за восстановление границ 1914 г. привела к благоприятным результатам, то она потребовала бы таких жертв с нашей стороны, что у нас не осталось бы сил, которые нужны нам для борьбы за жизнь и подлинное величие нашей нации. Напротив, достигнув такого поверхностного успеха, мы не стали бы уже стремиться к более высоким целям, тем более, что можно было бы сказать, что "национальная честь" уже спасена и дорога к коммерческому развитию по крайней мере на время открыта.
Нет, мы, национал-социалисты, отвергаем такую постановку вопроса. Мы будем неуклонно стремиться к своим собственным целям в иностранной политике, а именно к тому, чтобы наш немецкий народ получил на этой земле такие территории, которые ему подобают. Только в борьбе за такие цели смеем мы принести хотя бы самые великие жертвы и только в этом случае мы сможем оправдать эти жертвы как перед богом, так и перед будущими поколениями. Перед богом мы будем чисты потому, что люди, как известно, вообще рождаются на земле с тем, чтобы бороться за хлеб насущный, и их позиция в мире определяется не тем, что кто-либо им что бы то ни было подарит, а тем, что они сумеют отвоевать своим собственным мужеством и своим собственным умом. Перед будущими поколениями мы будем оправданы потому, что при нашей постановке вопроса каждая капля пролитой крови окупится в тысячу раз. Нынешние поколения, конечно, должны будут пожертвовать драгоценной жизнью многих своих сынов, но за то на землях, которые мы завоюем, будущие поколения крестьян будут производить на свет божий новые сильные поколения сынов немецкого народа и в этом будет оправдание наших жертв. Государственных деятелей, которые возьмут на себя ответственность за проведение предлагаемой нами политики, история не обвинит в том, что они легкомысленно жертвовали кровью своего народа.
Здесь я должен еще самым решительным образом заклеймить тех писак из народнического лагеря, которые в предлагаемой нами политике завоевания новых территорий видят "нарушение священных прав человека" и тому подобный вздор. Когда прислушаешься к тому, что говорят эти господа, то невольно спрашиваешь себя: какие режиссеры стоят за спиной этих субъектов? Во всяком случае несомненно одно, что то смятение умов, которое вносят эти господа, выгодно только врагам нашего народа. Проповедь этих субъектов достигает только того, что она преступно ослабляет волю нашего народа в борьбе за его самые кровные интересы. Ведь ясно же, что ни один народ в этом мире никогда не получил ни одного квадратного метра земли в силу каких-то особых высших прав. Как границы Германии являлись и являются случайными, так случайны и границы других народов. Границы всех государств являются только результатом политической борьбы, результатом данного соотношения сил. Только безыдейные и слабоумные люди могут считать, что те или иные государственные границы на нашей земле являются чем-то навеки незыблемым и не подлежащем изменениям. На самом деле все границы только временны. Это только пауза перед тем как наступит новая борьба за переделку границ. Сегодня эти границы кажутся незыблемыми, а уже завтра они могут быть изменены.
Люди определяют государственные границы и сами люди их и изменяют.
Если тому или другому народу удалось завоевать себе очень большие территории, то это вовсе не обязывает другие народы к тому, чтобы, навеки признать этот факт незыблемым. Это доказывает только то, что завоеватель в данную минуту был достаточно силен, а остальные народы были достаточно слабы, чтобы это допустить. Право данного завоевателя основано только на его силе. Если наш немецкий народ ныне столь невозможным образом сжат на крошечной территории и вынужден поэтому идти навстречу столь тяжелому будущему, то из этого вовсе не вытекает, что мы должны примириться с судьбой. Восстать против этого - наше законнейшее право. Глупо было бы думать, что какая-то высшая сила судила так, чтобы другим государствам достались огромные территории, а мы должны были подчиниться нынешнему несправедливому разделу земли. Ведь и те земли, на которых мы живем сейчас, не свалились нам в виде подарка с неба, а достались нашим предкам в тяжелой борьбе. Так и в будущем новые территории достанутся нам не в результате подарка от писак указанного сорта, а только в результате тяжелой борьбы с оружием в руках.
Все мы теперь понимаем, что нам предстоит еще очень большая и тяжелая борьба с Францией. Но эта борьба была бы совершенно бесцельна, если бы ею исчерпывались все стремления нашей иностранной политики. Эта борьба с Францией может иметь и будет иметь смысл лишь постольку, поскольку она обеспечит нам тыл в борьбе за увеличение наших территорий в Европе. Наша задача - не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами. При этом нам нужны такие земли, которые непосредственно примыкают к коренным землям нашей родины. Лишь в этом случае наши переселенцы смогут сохранить тесную связь с коренным населением Германии. Лишь такой прирост земли обеспечивает нам тот прирост сил, который обусловливается большой сплошной территорией.
Задача нашего движения состоит не в том, чтобы быть адвокатом других народов, а в том чтобы быть авангардом своего собственного народа. Иначе наше движение было бы никому не нужно, и во всяком случае мы не имели бы тогда права болтать о грехах прошлого. Тогда мы сами повторили бы все старые ошибки. Как старая немецкая политика не имела права ограничиваться чисто династическими соображениями, так и мы в будущем не имеем никакого права руководиться пацифистскими заботами обо всех и вся. Мы ни в коем случае не возьмем на себя роль защитников и полицейских пресловутых "бедных маленьких народов". Наша роль - роль солдат своего собственного народа.
Мы, национал-социалисты, должны пойти еще дальше: право на приобретение новых земель становится не только правом, но и долгом, если без расширения своих территорий великой народ обречен на гибель. В особенности же, если дело идет не о каком-либо негритянскою народце, а о великом германском народе, - о том народе, которому мир обязан своей культурой. Дело обстоит так, что Германия либо будет мировой державой, либо этой страны не будет вовсе. Для того же, чтобы стать мировой державой, Германия непременно должна приобрести те размеры которые одни только могут обеспечить ей должную роль при современных условиях и гарантировать всем жителям Германии жизнь.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87
