Реферат: Примерные билеты по Русскому языку
И песни, песни разрывные,
Какими наша грудь полна,
И вся она, и вся она —
Моя ползучая Россия,
Крылатая моя страна!
3. Лингвистический анализ стихотворения М. Ю. Лермонтова «Ангел»
Ангел
По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел;
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов;
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была.
Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой
Остался — без слов, но живой.
И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна;
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
Стихотворение «Ангел» было написано М. Ю. Лермонтовым в 1831 г., когда поэту было всего шестнадцать лет. Оно было навеяно воспоминаниями о колыбельной песне, которую поэт в раннем детстве слышал от матери, рано ушедшей из жизни. Стихотворение состоит из четырех четверостиший (шестнадцать строк), каждое из которых представляет собой одно предложение, по смыслу самостоятельное, но в то же время связанное с другими предложениями по принципу подобия или контраста. Это выражается и графически, в пунктуации: в конце второй строки в каждой части стоит точка с запятой, а в конце четвертой — точка. Первые два четверостишия — это описание «неба полуночи» и песни, которую поет ангел. Лермонтов употребляет эпитеты тихая, святая, характеризуя слово песня. Контрастное противопоставление мира небесного (звуков небес, песни ангела) всему земному возникает в сознании читателя
в конце второго четверостишия: хвала его непритворна была. Слово непритворна появляется так неожиданно, звучит таким диссонансом по отношению к мелодии, которая возникла под влиянием песни ангела, что читатель как бы спотыкается о него. Этот диссонанс создается не только лексическим значением слова, но и его звуковым обликом: в нем дважды встречается звук [р], который противопоставлен мелодичному, музыкальному звуку [л], повторяющемуся в стихотворении более 20 раз (а звук[р] — всего 5 раз, из них дважды — в слове непритворна).
В третьем и четвертом четверостишии идет речь не только о небе, но и о земле. Мир земли противопоставлен образу неба как мир печали и слез. Лермонтов выражает свое отношение к нему словами скучные песни земли. Поэт не случайно выбирает выразительный глагол томилась, говоря о душе, принесенной ангелом на землю. Этим словом он также передает свое отношение к миру земному: он и сам томился среди «бездушьем стянутых масок». Стихотворение удивительно мелодично. Музыкальность, гармония подчеркиваются порядком слов: стихотворение состоит из двусоставных предложений с прямым порядком расположения главных членов в трех первых частях, который можно
изобразить схемой [— =]. И только для последнего четверостишия использован обратный порядок: [= -]. Особую музыкальность придают этому стихотворению не только ритм, рифмы, порядок слов, но и отбор слов, в которых повторяется согласный [л]. Возможно, не случайно и то, что звук [р] встречается всего 5 раз (непритворна, безгрешных, райских для мира). И появление слов с этим звуком создает диссонанс, переносит читателя «с небес на землю».
Наряду со стилистически нейтральными словами Лермонтов употребляет слова поэтические, высокие: внимать, небеса, кущи райских садов, младая, хвала. Эти слова придают стихотворению и музыкальность, и приподнятость, торжественность. Слова-антонимы небо и земля занимают в стихотворении особое место, усиливая противопоставление контрастных образов земли и неба (со слова небо стихотворение начинается, а словом земля оно заканчивается).
Отметим также употребление многосоюзия в первой строфе (И месяц, и звезды, и. тучи) — стилистической фигуры, состоящей в намеренном повторении одного и того же союза в предложении, благодаря чему подчеркивается роль каждого однородного члена предложения, создается единство перечисления, усиливается выразительность речи.
В заключение заметим, что это лермонтовское произведение было любимым стихотворением Б. Л. Пастернака, поэта, чутко воспринимавшего мир звуков, у которого тоже «слово музыкой звучало...».
Лингвистический анализ отрывка из рассказа Л. Н. Толстого «После бала»
Когда я вышел на поле, где был их дом, я увидал в конце его, по направлению гулянья, что-то большое, черное и услыхал доносившиеся оттуда звуки флейты и барабана. В душе у меня все время пело и изредка слышался мотив мазурки. Но это была какая-то другая, жесткая, нехорошая музыка. «Что это такое?» — подумал я и по проезженной посередине поля скользкой дороге пошел по направлению звуков. Пройдя шагов сто, я из-за тумана стал различать много черных людей. Очевидно, солдаты. «Верно, ученье», — подумал я и вместе с кузнецом в засаленном полушубке и фартуке, несшим что-то и шедшим передо мной, подошел ближе. Солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались. Позади их стояли барабанщик и флейтщик и не переставая повторяли все ту же не приятную, визгливую мелодию.
— Что они делают? — спросил я у кузнеца, остановившегося рядом со мною.
— Татарина гоняют за побег, — сердито сказал кузнец, взглядывая в дальний конец рядов. Я стал смотреть туда же и увидал посреди рядов что-то страшное, приближающееся ко мне. Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его. Рядом с ним шел высокий военный в шинели и фуражке, фигура которого показалась мне знакомой. Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый, под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь назад — и тогда унтер-офицеры, ведшие его за ружья, толкали его вперед, то падая наперед — и тогда унтер-офицеры, удерживая его от падения, тянули его назад. И не отставая от него, шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами. При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только когда он был совсем близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте». Но братцы не милосердовали, и, когда шествие совсем поравнялось со мною, я видел, как стоявший против меня решительно выступил шаг вперед и, со свистом взмахнув палкой, сильно шлепнул ею по спине татарина. Татарин дернулся вперед, но унтер-офицеры удержали его, и такой же удар упал на него с другой стороны, и опять с этой, и опять с той. Полковник шел подле и, поглядывая то себе
под ноги, то на наказываемого, втягивал в себя воздух, раздувая щеки, и медленно выпускал его через оттопыренную губу. Когда шествие миновало то место, где я стоял, я мельком увидал между рядов спину наказываемого. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это было тело человека.
— О господи, — проговорил подле меня кузнец. Шествие стало удаляться, все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым.
Рассказ «После бала» был написан Л. Н. Толстым в последний период творчества— в 1903 г. Весь рассказ — это события одной ночи, о которых герой вспоминает через много лет. Композиция рассказа четкая и ясная, в ней логично выделяются четыре части: большой диалог в начале, подводящий к повествованию о бале; сцена бала; сцена экзекуции и, наконец, заключительная реплика.
Для анализа предложена сцена экзекуции, в которой повествование ведется от лица героя, молодого человека, и на первый план выдвигаются формы, связанные с непосредственным восприятием и переживаниями героя, который как будто сейчас наблюдает происходящее, видит это впервые, даже не очень понимает, что происходит. (Следует напом-
нить, что сцена бала описывается человеком, для которого все это — далекое прошлое, и время действия и время рассказа в той части не совпадают.) В этом отрывке много неопределенных местоимений и наречий, которые подчеркивают неясность, неопределенность представлений героя. Вводное слово очевидно во внутренней речи героя
передает ту же неопределенность. Если в сцене бала Л. Н. Толстой использует характерные для описания эпитеты, эмоциональные определения, синонимы, то в сцене экзекуции определения единичны. И это не эпитеты в собст-
венном смысле слова, они предметны (скользкая дорога, белые зубы, черные мундиры). Многие из них употреблены для создания контраста (антонимичные прилагательные белый — черный), но контраст создают также те предметы, нейтральные на первый взгляд, которые были использованы при описании бала, но теперь повторяются в новой си-
туации: черные мундиры солдат и белые усы и румяное лицо полковника , его статная высокая фигура и спотыкающийся, корчившийся человек. Прилагательное красный, употребленное Л. Н. Толстым в этой сцене (спина наказываемого), — это не только цвет. Если вспомнить, что в русской иконописи красный цвет часто обозначал ад и мученичество, то становится понятной его символичность в данном контексте. Изменение внутреннего состояния влюбленного молодого человека автор передает по сути одной фразой: Но это была какая-то другая, жесткая,
нехорошая музыка. Восходящая градация определений передает эту смену душевного состояния героя.
Грамматический характер большинства определений в этом эпизоде другой, чем в сцене бала: там это в основном прилагательные, здесь — причастия (оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям, подрагивающая походка, под ... сыпавшимися ударами и т. д.). В рассказе об экзекуции преобладают глаголы, даже в основе признака час-
то лежит значение действия, отсюда обилие причастий и деепричастий. Это хорошо заметно, если сравнить, например, описание полковника в сцене бала и в сцене экзекуции: 1. ...очень красивый, статный, высокий и свежий старик; ласковая, радостная улыбка, сложен он был прекрасно... 2. ...шел... втягивал в себя воздух, раздувая щеки, и медленно выпускал его через оттопыренную губу; грозно и злобно нахмурившись. В предложениях этой части Толстой нагромож-
дает детали, повторяет их, усложняет синтаксические конструкции; сначала просто сообщает: Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые его вели. Затем дальнейшая конкретиза-
ция: ...И не отставая от него, шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Далее все более нагнетаются детали: И такой же удар упал на него с другой стороны, и опять с этой, и опять с той... И наконец: Шествие стало удаляться, все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым.
Обратим внимание на использование синтаксического параллелизма в этом отрывке. Все здесь подчеркивает ту последовательность, ту постепенность, с которой герой воспринимает события: он видит их все более точно, более подробно, и вместе с тем усиливается его душевное смятение, — так автор передает картину надвигающегося ужаса.
В небольшом рассказе Толстому многое удалось показать и выразить осуждение палочного наказания, а также другую, более глубокую мысль о безнравственности насилия вообще.
Билет № 2
1. Расскажите о лингвистике как науке. Дайте характеристику разделам науки о языке.
2. Расскажите об изобразительной функции лексики ограниченного употребления (диалектизмы, жаргонизмы, профессионализмы и др.).
3. Проведите лингвистический анализ художественного текста.
1. Термин лингвистика происходит от латинского слова lingua , что означает язык. Следовательно, лингвистика — это наука, изучающая язык. Она дает сведения о том, чем выделяется язык среди прочих явлений действительности, каковы его элементы и единицы, как и какие, происходят изменения в языке. В лингвистике выделяются следующие разделы:
1.Лексикология, предметом которой является слово — учение о словарном составе языка. Лексикология устанавливает значения слова, употребление слова в речи.
2.Фразеология изучает устойчивые выражения типа шито белыми нитками, используемые в данном языке.
3. Фонетика — раздел науки, который изучает звуковой строй языка. Практическое применение фонетика находит в орфоэпии — науке о правильном произношении.
4. Тесно связанный с фонетикой раздел графика изучает буквы, т. е. изображение звуков на письме, и соотношение между буквами и звуками.
5. Словообразование — раздел науки о языке, изучающий способы и средства образования новых слов, а также строение имеющихся слов.
6. Грамматика изучает строй языка. Она включает два раздела:
а) морфологию, изучающую словоизменение части речи, имеющиеся в данном языке;
б) синтаксис, изучающий словосочетания и предложения.
7. Орфография — раздел науки, изучающий правила правописания.
8. Пунктуация изучает правила употребления знаков препинания.
9. Стилистика — учение о стилях речи и средствах языковой выразительности и условиях использования их в речи.
10. Культура речи — раздел языкознания, изучающий практическую реализацию в речи норм литературного языка.
2. Слова русского языка различаются сферой распространения. Одни используются свободно, не ограниченно и составляют основу русского литературного языка. Такие слова относят к общеупотребительной лексике. Это, например, названия явлений, понятий общественно-политической жизни (государство, общество, класс, развитие и т. п.); экономические понятия (финансы, кредит, банк и т. п.); явления культурной жизни (театр, спектакль, актер, премьера, выставка, живопись и т. п.); бытовые наименования (дом, квартира, жить, семья, дети, школа и т. п.).
Другая часть лексики употребляется ограниченно. Здесь выделяют следующие группы:
Диалектизмы — слова, распространение которых ограничено той или иной территорией. Они больше присущи крестьянским жителям и до сих пор являются средством устного общения среди значительной части населения нашей страны. Например, в северных говорах употребляют слово баской в значении «красивый», а белку называют векшей, в южных говорах словом гай называют лес, а болото — музгой.
Русские писатели и поэты умело (и умеренно!) использовали диалектные слова как одно из выразительных средств. Например, А. С. Пушкин в «Капитанской дочке» так употребляет диалектное слово умёт, возможно, не знакомое широкому читателю: Постоялый двор, или, по-тамошнему, умёт, находился в стороне, в степи, далече от
всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань.
Нередко можно встретить диалектизмы и у сов-
ременных писателей, когда они описывают среду, в которой развиваются события, или используют их при характеристике героев. Примеры:
1. М. А. Шолохов: Может, его зараз и подсеем? Вот в сусеке грохот лежит (зараз — тотчас; сусек — ларь в амбаре, где лежит зерно; грохот — большое решето; все слова из южных говоров).
2. К. Г. Паустовский: На степу уже ночь, и як ударит молния-блискавица — так кругом вижу одни белые дороги.
3. В. Распутин: Вровень с избой глухой заплот, ворота и калитка с витым чугунным кольцом под навесом... На другой стороне улицы купеческая мелочная лавка... поверх нее на четырехскатной крыше, выглядывающей из соседнего по-
рядка, на трубах, как диковинные птицы, ажурные дымники (заплот — забор, ограда; порядок — сторона улицы; дымники — печные трубы, украшенные резьбой).
4. Герои К. Г. Паустовского посещают Тригорское: Они прошли в столовую. Там две деревенские девушки кормили лыжников обедом. Девушки говорили по-местному: «Цорный хлеб», «Цай», «Опоцка». Этот цокающий говор казался необыкновенно милым.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
