Реферат: История Религии (том 1)

Когда засуха и голод привели израильтян к границам Египта, Иосиф сделал все, чтобы они могли поселиться на пастбищах фараона.

Мы легко можем представить себе этот ру­бежный момент в истории Израиля.

Чужими, беззащитными, заброшенными в большом враждебном мире должны были чув­ствовать себя израильтяне, впервые вступая на египетскую землю. Но они верили, что благословение Бога, Бога их отцов, пребывает на них, что незримый Дух оберегает и ведет их. Эту веру они связывали с Авраамом, предания о котором пе­редавались из поколения в поколение.

Рис. 33

Поклонение фараона Эхнатона Солнцу. Рельеф из храма в Ахетатоне. Начало XIV в. до Р.Х.

Звездными ночами, сидя у входов в свои шатры, они слушали рассказы об Аврааме и его сыновь­ях, об их воинских подвигах, странствиях, об их любви, соперничестве и дружбе. То были време­на, когда небожители часто посещали людей, ког­да можно было видеть лестницу, по которой они спускались на землю.

__________________________________________________________________

' В древнееврейском родовом строе выделялись: «бет-аб» — семья, «миш-паха» — род, клан и, наконец, «се-бет» — группа кланов, или колено.

Божественное Солнце.

«Еретик из Ахетатона»

Египет, ок. 1580-1406 гг. до Р.Х.

Все великие державы, созданные лишь силой ору­жия, рано или поздно оказываются непрочными и распадаются. Эта участь ждала и царство гик-сов. Оно постепенно слабело и теряло контроль над завоеванными областями. Полунезависимые цари Фиваиды — Южного Египта — испод­воль собирали силы для того, чтобы выступить против гиксов.

Теперь у египтян, как и у гиксов, были боевые колесницы. Египтяне полностью усвоили воен­ную тактику гиксов, и в 1578 г. до Р.Х. на азиа­тов двинулось уже внушительное войско, много­численное и дисциплинированное. Под его ударами гиксы покинули свою столицу и отступили на во­сток. Победа окрылила египтян: настал их черед, гиксское владычество привело к египетской экс­пансии.

После упорной трехлетней осады был взят Шарухен — последняя крепость гиксов. Среди холмов и долин Сирии появляются боевые ко­лесницы фараонов, рвущихся на север.

Египет становится империей, в состав кото­рой входят многочисленные народы Африки и Азии. Повсюду были поставлены египетские правители и верные Египту туземные цари. Малейшее сопротивление приводило к жесто­кими расправам. Так борьба Египта за нацио­нальную свободу превратилась в порабощение народов.

С возвышением Фив возросло значение фи-ванского богаА-мона. Этот местный бог был отож­дествлен жрецами с богом Ра, т. е. возведен в ранг общенационального божества. Фиванские жрецы стали оказывать ощутимое влияние на политическую жизнь.

Господство национальной религии казалось безраздельным. Вся страна — от фараона до последнего крестьянина или раба — была про­никнута ее духом. И никто не мог ожидать, что начало мятежу против бога-триумфатора будет положено в царском дворце, в доме «возлюблен­ного сына Амона».

История Египта не знает более противоречи­вой и сложной фигуры, чем царь-реформатор Аменхотеп IV (1424-1406 гг. до Р.Х.) Не будет преувеличением сказать, что Аменхотеп был человеком богато одаренным, если не гениаль­ным. Никто из мудрых жрецов и ясновидцев Егип­та не дерзнул с такой решительностью восстать против многобожия и магических верований. В эпоху кровавых войн и уничтожения покоренных народов он провозгласил равенство всех племен и стран перед Богом.

Фараон удалил от себя всех приверженцев ста­рых культов; теперь его окружали не жрецы и ари­стократы, а только единомышленники. Он ощущал себя пророком Солнца, проповедником новой ис­тинной религии, верховным жрецом высшего еди­ного Бога, живым воплощением которого является солнечный диск — атон. Жена царя, Нефертити, очевидно, целиком разделяла его взгляды.

Рис. 34

Голова царицы Нефертити. Первая половина XIV в. до Р.Х.

Рис. 35

Голова Эхнатона. Начало XIV в. до Р.Х.

В знак полного разрыва с прошлым царь изменяет и свое имя. Отныне он будет не Амен­хотепом, аЭхнатоном, что значит «Угодный Сол­нцу». Он приказывает повсюду истреблять свя­щенные символы и надписи. Выскабливают не только имя Амона, но и слово «боги». Запреща­ются все звероподобные и человекоподобные идолы, закрываются храмы богов. Столица Египта переносится из Фив в город, возникающий на пустом месте по замыслу царя-реформатора, — Ахетатон, «Небосклон Солнца».

Увлеченный своими преобразованиями, пре­следуемый одними и теми же мыслями, царь, возможно, плохо следил за событиями. Веро­ятно, и в людях он разбирался недостаточно хорошо. Его постепенно окружили лживые ничтожества, хитрые выскочки, которые напе­ребой восхваляли «учение царя», усердствова­ли в служении новому божеству и тем приобре­тали доверие фараона.

Умер Эхнатон молодым, на восемнадцатом году своего царствования. Перед смертью он, вероятно, осознал неудачу своего дела. У него не было ни сыновей, ни энтузиастов-продолжателей.

Рис. 36

Кносский дворец. Нижний ярус светового колодца. Крит. XVI в. до Р.Х.

Рис. 37

Богиня со змеями.

Из сокровищницы Кносского дворца. Крит.

1700-1600 гг. до Р.Х.

Трагедия Эхнатона заключалась в том, что, отказавшись от магических верований, он не отка­зался от их плода — обожествления власти. Он полагал, что достаточно одного его слова, чтобы «истина» восторжествовала. Но проповедь веры, когда она ведется с трона, не может найти насто­ящего отклика в сердцах. Награды и угрозы бо­жественного властителя — вот к чему сводилась такая проповедь. И все же Эхнатон не может не быть нам близок как человек, отважившийся по­сягнуть на мир богов, человек, ощутивший живое дыхание Единого.

Тайна Лабиринта

Остров Крит, ок. 1600-1400 гг. до Р.Х.

Одновременно с появлением на историческом горизонте арьев и семитических племен на севе­ре Балканского полуострова началось переселе­ние ахейцев — предков греческого народа. Их передвижение на юг длилось несколько веков. Ему предшествовало установление в южной час­ти полуострова власти критян. Культура Крита оказала впоследствии огромное влияние на за­рождавшуюся греческую культуру, и поэтому, прежде чем говорить о греках, мы должны оста­новиться на их предшественниках, критянах1.

Остров Крит представлял собой как бы мост между Европой и Азией.

Уже около 2000 г. до Р.Х. на Крите воз­никли первые государства. Они были изолиро­ваны друг от друга горами, и лишь через несколь­ко десятилетий произошло их объединение.

В своих преданиях греки рассказывали, что Крит объединился в правление жестокого царя Миноса.

Цари династии Миноса не боялись завоева­телей и не строили приморских укреплений. Гроз­ный флот в гаванях острова был сам по себе на­дежной стеной. Да и сам Лабиринт был не хуже любой крепости. Впервые это причудливое со­оружение было построено около 2000 г. до Р.Х. Лет через двести его разрушило землетрясение, но оно было снова восстановлено. На одной из фре­сок этого дворца мы видим и самого царя. Его фигура выделяется на багряном фоне. Это атле­тически сложенный молодой человек без бороды, с длинными, почти до пояса, волнистыми волоса­ми. Что он делает? Какой момент его царствен­ной жизни хотел запечатлеть художник? Царь ступает среди высоких, похожих на сахарный тро­стник растений, над которыми летают бабочки. Одна рука его прижата к груди, другая отведена далеко назад. Что это? Царь на полевых рабо­тах? Но где же тогда коса или корзина с зерном? Их нет. Перед нами символическое действо.

Властелин Крита не сеет и не жнет. Он ими­тирует труд своими движениями. По общему мне­нию ученых, это изображение магического ри­туала. Подобно африканским колдунам и фараонам Египта, этот царь-жрец, живущий среди роскоши в Лабиринте, окруженный армией по­слушных рабов, на короткое время как бы пре­вращается в крестьянина. Он совершает колдов­ской обряд, который принесет плодородие земле.

Человек всегда искал зримого воплощения высших сил. Эта жажда породила царей-богов Египта и Аккада, она окружила волшебным оре­олом и династию Миноса; отсюда идет прямая линия через спартанских царей к «великому пер­восвященнику», как именовался римский импера­тор. Эти представления жили и в средневековой Европе. Достаточно вспомнить, что французский король имел «наследственный дар исцеления». Эта линия тянется до нашего времени, хотя и претерпевает существенные внешние изменения. Слепая вера народов в гений своих вождей, глу­бокое и всеобщее убеждение, что они видят все и ведут общество к процветанию, — это печальное явление XX столетия уходит своими корнями в те отдаленные времена, когда люди верили, что от воли царей-жрецов зависят плодородие земли и благополучие народа.

Рис. 38

Голова прорицателя.

Статуя восточного фронтона храма Зевса. Олимпия. 460 г. до Р.Х. Деталь

Около 1400 г. до Р.Х. ахейцы вторглись на Крит и образовали там государство с центром в Микенской крепости, но это не означало гибели миносской культуры. На развалинах миносской цивилизации расцвела культура древней Эллады.

____________________________________________________________

1 Наукой установлено, что крито-микенская культура, о которой здесь идет речь, была архаической греческой культурой.

Рис. 39

Собрание богов

(Гера, Гермес, Афина, Зевс, Ганимед, Афродита, Арес).

Роспись килика. Тарквиния.

Около 510 г. до Р.Х.

Утро Эллады. Олимпийцы.

Греция до 1400 г. до Р.Х.

Греческие племена переселились на Балканы около 2000 г. до Р.Х., в эру великих семитических и индоевропейских миграций. Пришли они из тех земель, где обитали предки арьев, иранцев, хеттов, двумя путями: через северные горные дороги и через острова Эгейского моря вторглись эллины на Пелопоннес и в Фессалию. Хотя до нас по­чти не дошло легенд, связанных с этим временем, очевидно, что сначала туземцы оказали грекам отчаянное сопротивление. Кто же были эти ту­земцы? Что они не принадлежали к эллинским племенам, — это, кажется, понимали и сами греки, называвшие их пеласгами.

На пути греческих переселенцев было два старинных святилища: дельфийское и додонское. В Додоне, у огромного столетнего дуба, заклина­тели вопрошали какое-то древнее пеласгийское божество. Шелест листьев и потрескивание ветвей служили ответом, который истолковывали закли­натели. Греки не уничтожили этого святилища.

Оракул в Дельфах был посвящен Богине-Матери. Он находился в руках прорицательниц, которые, приходя в состояние исступления, про­рекали волю божества.

Хотя эллины подчинили себе пеласгов и дру­гие местные племена, они долгое время были бес­сильны перед миносской державой, властители ко­торой были хозяевами морей, а эллины всегда испытывали перед морской стихией суеверный страх.

Но, несмотря на это, ахейцы в конце концов все-таки стали мореплавателями. И прежде все­го нанесли удар военному могуществу миносской державы. Около 1400 г. до Р.Х. греческие ко­рабли показались у берегов Крита. Владычеству Лабиринта пришел конец. Отныне Крит, в свою очередь, стал одной из греческих провинций.

Ахейцы сделали грандиозную попытку не только политически восторжествовать над всей Эгеидой, но и духовно освободиться от крито-пеласгического влияния. Ахейские цари были не" колдунами, как на Крите, а племенными вождями, делившими власть над кланами с военачальника­ми и старейшинами.

Рис. 40

Пак.

Золотая монета. Пантикапей. 350-320 гг. до Р.Х.

Божества отдельных кланов и местностей — олимпийцы, всегда мыслились как совершенно обособленные существа. Они ничем не напоми­нали индийский пантеон1, который был, скорее, многими ликами Единого. Здесь сказались осо­бенности греческого национального мышления; оно гораздо легче воспринимало конкретное, изо­лированное, чем общее и единое. Быть может, известную роль играло здесь природное окруже­ние. Семит формировал свое богопознание на фоне молчаливой пустыни, индиец — в царстве тропи­ков, где все сплеталось в единую многоликую и многоголосую стихию. Горизонт же грека был всегда ограничен горными хребтами; вся его стра­на была похожа на сеть изолированных мирков, отрезанных друг от друга холмами, скалами, зали­вами. Поэтому ахеец был склонен почитать в пер­вую очередь местное божество, а божество соседа казалось ему таким же независимым, как и его родная долина, отрезанная от других.

__________________________________________________________________

' Пантеон (греч. «многобожие») — все боги, почита­емые в какой-либо языческой религии.

Борьба богов и титанов

Греция между 1400-1200 гг. до Р.Х.

Появление Зевса и олимпийских богов не было простой заменой природных, хтонических1 божеств божествами племенными. Новый пан­теон знаменовал важнейший этап греческой ре­лигиозной истории. Разум в образе совершенного человеческого существа засиял среди клу­бящихся туч первобытной ночи. Бог лазурно­го сияния, бог, подобный молнии, пронизываю­щей мрак, является в лице «промыслителя Зевса». Это рождение нового, более просвет­ленного «древнего» религиозного сознания за­печатлелось в знаменитом мифе о Титаномахии — борьбе богов и титанов. В сознании ахейцев совершился переход от хтонического, природно-стихийного к разумному, человечно-гармоничному богопониманию.

Рис. 41

Голова Зевса. Отриколь. IV в. до Р.Х.

Величайшее всемирно-историческое значение Зевсовой религии заключалось, прежде всего, в провозглашении примата света, разума и гармо­нии над тьмой, иррациональностью и хаосом. В этом отношении она прямая предшественница учения о Логосе как разумном творческом нача­ле во Вселенной. Но до появления этого учения было еще далеко. Логизму в греческом сознании предшествовал антропоморфизм2. В олимпий­цах человеческое начало было идеализировано и возведено в космический принцип. Это было ог­ромным шагом вперед, но одновременно таило и большую опасность. Угадывая в Божественном разумное начало, ахейцы привнесли в него все многообразие чисто человеческой ограниченнос­ти и чисто человеческих слабостей.

Их живой, подвижный ум, склонный к юмору и созданию красочных картин, не мог удержать­ся от искушения рисовать жизнь богов по образу беспокойной и разгульной жизни своих разбой­ников - богатырей.

Особенно серьезным недостатком Зевсова пантеона было отсутствие ясных этических прин­ципов. С глубокой первобытной древности этика шла рука об руку с религией. Нравственный же идеал олимпийцев был настолько шаток, что уже через несколько поколений вызывал протесты и насмешки у самих греков.

Рис. 42

Сосна на алтаре Зевса. Пергам

В странах Востока религиозные откровения исходили всегда из среды духовной элиты. Эгей­ский же мир долгое время жил лишь массовым религиозным сознанием. Дух магии пронизал античную религию и пережил самих олимпийцев.

В микенскую эпоху происходит незаметный поворот к магическому пониманию молитвы и жертвы. Начинает развиваться институт жрече­ства. Правда, в Греции жрецы никогда не со­ставляли могущественной корпорации, как, напри­мер, в Египте. Но значение их постепенно возрастало. Наиболее характерной чертой эллин­ских жрецов было то, что они почти всегда оста­вались «служителями культа» в самом узком смысле этого слова. Если египетское духовен­ство было средой, в которой культивировались богословская мысль, медицина, математика, если израильское духовенство боролось за нравствен­ное воспитание народа, то греческие жрецы были по преимуществу устроителями жертвоприноше­ний.

Нигде не было так развито искусство пред­сказания, как в античном мире. Оракулы и гада­тели были неизменными спутниками жизни и царей, и крестьян, и воинов, и торговцев. Ключ к толкованию таинственной воли богов видели и в снах, и в полете птиц.

Магизм, как правило, посюсторонен. Это мировоззрение делает наибольший упор на этой жизни, считает высшим благом богатство, здоро­вье, благополучие. Такое механистическое миро­понимание — антипод духовного, мистического; оно глубоко материалистично в своем постиже­нии ценностей бытия. И если в некоторых куль­турах, проникнутых магическими элементами, как, например, в египетской, и существовала живая вера в загробный мир, то он рисовался точной копией мира земного.

________________________________________________________________________

1 Хтонические (от греч. названия земли) божества — боги неба, земли, моря и т. д., обычно считающиеся в язы­честве наиболее древними, «первичными» божествами.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32