Статья: О языке и стиле «деловой прозы» А.В. Суворова в связи с развитием русского литературного языка второй половины XVIII века

Выделенный курсивом фрагмент как раз подчинен другой повествовательной стихии, задающей тон всему письму. Деловой слог здесь несколько притенен элементами словесной характеристики: «Упомянутый герой весьма отваженъ, но безъ запальчивости; расторопенъ съ разсужденiемъ; подчиненный безъ униженiя, начальникъ безъ излишней на себя надежды…». Это позволяет автору сменить отчеканенный военный стиль и всю структурное построение текста на исполненное живого риторства обращение, написанное в лучших писательстких традициях. Здесь нет никаких специальных наименований, терминов, отсутствуют характерные для А. В. Суворова лингвистические инновации. Но его слог наполнен снова наполнен энергией слова, которое он чувствует безупречно. Только она проистекает от другой, духовной составляющей. В таких фрагментах нередко использование выражений типа «Христiанскiй Законъ…»;«…добродЪтели Великихъ Мужей»; «…вручаетъ себя совершенно промыслу Всевышняго!». Они придают тексту славянский, возвышенный тон, лишенный той «деловитости» приказов и инструкций А. В. Суворова, которые так часто фигурируют в его наследии.

Во многом примечательно еще одно письмо А. В. Суворова к племяннику — своеобразное наставление, как жить и чему учиться. Оно написано в характерной для генералиссимуса стилистике и исполнено с большим искусством мастера слова. Повелительная интонация употребляется автором для побуждения к действию. Это своего рода психолингвистическое воздействие, направленное на собеседника. И для такого языкового «маневра» А. В. Суворов снова находит особые формы и приемы, отличные от тех, что он применял в военно-деловых трактатах:

«Любезный мой крестникъ, Александр! —

Какъ военный человЪкъ упражняйся ты съ прилежанiемъ въ чтенiи Вобана, Кугорна, Кюраса, Гюбнера; будь знающъ нЪсколько въ Богословiи, ФизикЪ и Нравственной Философiи; читай охотно Евгенiя Тюрення, записки Юлiя Цезаря, Фридриха II, Ролленову Исторiю и Графа де Сакса. Знанiе языковъ предоставлено для ученыхъ. Танцуй, учись верховой ЪздЪ и фехтовальному || искусству. — Достоинства военныя суть: храбрость для солдата, бодрость для Офицера, мужество для Генерала: но они должны быть руководствуемы правилами, порядкомъ и строгостью, а управляемы неусыпностiю и прозорливостiю. — Будь чистосердеченъ съ твоими друзьями, умЪренъ въ своихъ нуждахъ и безкорыстенъ въ своемъ поведенiи…» (Суворов, УП, 28–29).

В этом небольшом письме даны те уроки воинского и человеческого общежития, которые следовало воспитывать в себе юношам. А. В. Суворов отдает предпочтение и военным наукам, и философии, и физике, и богословию, и практике обучения воинскому искусству. Знание языков, по его мнению, важно «для ученых». Вся стилистика этого послания выдержана в возвышенно-патетическом настроении. Глаголы повелительного наклонения упражняйся, танцуй, учись и т. п. — главный языковой объект, служащий в том числе и для создания всей формы письма. Его стилистические рамки находятся на границе нескольких систем: высокая риторика (Да возвысит тебя Господь…) в сочетании повествовательным «бытом», характерным для литературно-языкового вкуса эпохи, и элементами военно-делового слога создают оригинальный жанр послания, где находят гармоничное совмещение черты разных стилей.

В данном фрагменте нами отмечаются некоторые идиоматические выражения и сравнения, что также является типичным свойством для Суворова-писателя и военного деятеля: «…повелЪвай счастiемъ: одна иногда минута вЪнчаетъ побЪду; покоряй его себЪ скоростiю Цезаря, который столь хорошо и въ самый день умЪлъ непрiятелей своихъ нечаянно уловлять, обращать и окружать ихъ въ тЪхъ мЪстахъ, гдЪ онъ желалъ …» (Суворов, УП, 31).

Языковая личность великого полководца проявилась в двух ипостасях. Судя по имеющемуся наследию А. В. Суворова, он был большим знатоком и продолжателем великих традиций деловой письменности, трансформировав их согласно своему видению явлений и обстоятельствам военной службы. Но несомненно, что он обладал исключительным языковым чутьем, позволявшим ему смело выражать свой словесный потенциал и создавать таким образом подлинные шедевры «светски-делового» (понятие введено в оборот В. В. Виноградовым) слога, ориентированного на особый воинский стиль письма. С другой стороны, А. В. Суворов показал себя искусным бытописателем эпохи, способным воспринимать и реализовывать литературно-языковые традиции того времени. Эта часть его индивидуальности ярко выразилась в личных посланиях, домашней переписке.

Как мы смогли заметить, А. В. Суворов — смелый импровизатор, способный легко и с присущим ему лаконизмом создавать текст и управлять его компонентами (и на уровне словесных экспериментов, и отдельными тематическими пластами). Но, по нашему мнению, не следует лингвистические и стилистические инновации А. В. Суворова представлять как выступление против сложившейся литературно-языковой системы. Скорее, это психологическая черта: в таких разных письменных массивах, где он всякий раз показывал себя словотворцем, сильно перцептивное воздействие текста на слушателя. И поскольку многие из них предназначались для публичного освещения, то требовали и оригинальной подачи. Здесь как раз и было место лингвистическим импровизациям, которые все же не являются основными стержневыми компонентами «деловой системы» А. В. Суворова, хотя в чем-то и «эпатируют» государственную словесность эпохи второй половины XVIII в.

Более соответствуют «гражданскому посредственному наречию» официальные письма и донесения полководца, где он систематичнее придерживается основ «делового» строительства текста. Такие примеры многочисленны и являют собой образец индивидуально-авторской приказной стилистики, отражающей традиции письменной системы того времени. Военно-деловой слог в таких контекстах выступает как один из элементов общей структуры словесного полотна, несущего на себе отпечаток государственного канцелярского слова.

Так, в «Донесении фельдмаршалу графу Румянцеву-Задунайскому» от 8 сентября 1794 г. А. В. Суворов пишет:

«ИзвЪстный Бржестскiй корпусъ при МонастырЪ КрупчицЪ съ 16000, съ Генераломъ Рушиц||кимъ и многими офицерами, сего числа конченъ въ окрестностяхъ Бржеста, вытерпя храброе пораженiе холоднымъ ружьемъ чрезъ 8 часовъ, и едва спаслись изъ нихъ 500 человЪкъ, потерявъ 2 гаубицы, пушекъ 26, въ которыхъ малыхъ двЪ чугунныхъ, да двЪ мЪдныхъ, прочiя же всЪ мЪдныя отъ 3 до 12 фунтоваго калибра хорошей и исправной артиллерiи, не спасли же ни одного оружiя; плЪнныхъ мало, и, слышу, нЪсколько сотъ. ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА побЪдоносныя войска платили его отчаянности, не давая пощады…» (Суворов, УП, 45–46).

Мы фиксируем в данном тексте «деловые» клише, характерные для канцелярского языка XVIII в. и отмечаемые почти во всех жанрах официальной и местной деловой письменности: сего числа; ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА; по сему происшествiю. Еще одним выразителем «утилитарных» качеств, свидетельствующем о хорошем знании автором жанровой системы и формальной организации «гражданского наречия», является функционально-семантический тип письменной речи — описание. Такой же способ «репродукции» текста отмечается и в других жанрах. Здесь к нему относим следующий фрагмент: «…и едва спаслись изъ нихъ 500 человЪкъ, потерявъ 2 гаубицы, пушекъ 26, въ которыхъ малыхъ двЪ чугунныхъ, да двЪ мЪдныхъ, прочiя же всЪ мЪдныя отъ 3 до 12 фунтоваго калибра хорошей и исправной артиллерiи…» (Суворов, УП, 46). Типичным показателем «деловой» стилистики письма стала и его финальная часть, которая отражает общую тенденцию построения канцелярского слога в конце XVIII в.: «…спЪшу Вашу сiятельство съ сею знаменитою побЪдою покорнЪйше поздравить, и вручителя сего подвергаю въ высокую Вашу милость».

А. В. Суворов и в других «деловых» посланиях неизменно включал характерные элементы приказного этикета в структуру писем. Ср., например, такие синтагмы: «Пребываю впротчем (так у А. В. Суворова. — О. Н.) с совершенным почтением и истинною преданностью…» (Суворов, Походы, 350); «Милостивый государь мой!» (там же); «Вашего сиятельства покорнейший слуга…» (там же); «Впрочем имею честь быть с совершенным высокопочитанием и искреннею преданностию…» (там же, 352); «Пребуду с совершенным почтением и истинною преданностию» (там же, 353); «Остаюсь с глубочайшим почтением и преданностию моею до гроба» (там же, 354); «Повергаю себя к освященнейшим вашего императорского величества стопам, всемилостивейшая государыня!» (из рапорта Екатерине II 1796 г.) (там же, 375) и мн. др.

Но и в таких «деловых» посланиях и донесениях языковая личность А. В. Суворова выделяется из общего фона нейтрального текста экспрессивностью словесного полотна, умением использовать единицы языка для создания психолингвистического портрета. С помощью мены специальных слов (заимствованное – русское) полководец выражает свое отношение к событиям и лицам, придает нужную ему стилистическую окраску описываемому эпизоду. Так в письме к графу Т. от 11 мая 1799 г. он сообщает:

«Милостивый Государь мой,

Графъ П. А!

На первое Ваше письмо отъ 16 ч. (другихъ я не получалъ) — я кратко чрезъ ВЪну 29 АпрЪля, напослЪдокъ отъ 2 Маiя отвЪчаю предложенiемъ: Предрассудкамъ Кабинета, безъ отвЪта Богу, послЪдовать не должно! — Онъ въ четырехъ углахъ; Эрцъ-Герцогъ Карлъ въ четырехъ частяхъ круга солнечнаго; — Французы въ оффензивЪ (наступательная война) проворнЪе многихъ народов. — Чрезъ дефензиву (оборонительная война) Эрцъ-Герцога Карла, они центрально, отъ моихъ недосуговъ, на Лагоди-Комо чуть было мою печенку не проглотили. — НынЪ лучше. Дефензивъ потерялъ Италiю до предградiй ВЪны. — Оффензивомъ Эрцъ-Герцогъ Карлъ выгналъ изъ Германiи двЪ армiи, Iорданову и Моро. Эрцъ-Герцогъ Карлъ, сообразно здЪшнимъ дЪйствiямъ, не только что долженъ занимать вниманiе Французовъ, но надлежало || ему давно завоевать Швейцарiю, и съ помощiю тамошнихъ храбрыхъ народовъ даровать имъ вольность, учинить себя Господиномъ Рейна. Такъ сею вЪрнЪйшею иныхъ чертою оградить Цесарскiя владЪнiя; — а тамъ для цЪли, ежели изволитъ, глядЪть въ трубу до вратъ Парижа…» (Суворов, УП, 48–50).

В данном письме повторяются выделенные нами лексемы оффензив — «наступательная война» и дефензив — «оборонительная война». Их употребление в таком контексте символично с языковедческой точки зрения, так как контрастирует с привычной для А. В. Суворова манерой написания. Здесь автор одновременно применяет и просторечные элементы (наряду с указанными выше иностранными военными терминами): …чуть было мою печенку не проглотили, и традиционные «деловые» клише: …учинить себя Господиномъ Рейна, правда последнее, хотя и использует канцелярскую форму с глаголом учинить, имеет ярко выраженный семантико-стилистический оттенок иронии, насмешки А. В. Суворова, смело вплетенный им в известную формулу делового языка, получившую таким образом совсем иное звучание. Примечательна сноска, помещенная издателем после слов «Французы въ оффензивЪ (наступательная война)»: «ПримЪняясь къ духу времени, всякiй полководецъ съ презренiемъ въ сихъ || письмахъ вмЪсто Россiйскихъ словъ, во многихъ мЪстахъ писалъ иностранныя (курсив наш. — О. Н.)» (там же, 48–49). Заметим, что в других посланиях (Суворов, Походы) термины офензив (здесь даем в современном написании) — «наступление, нападение, атака» и дефензив — «оборона» используются в своих основных номинативных значениях и лишены метафорического переосмысления.

Сходную мотивацию к применению художественно-изобразительных приемов в деловом тексте мы наблюдаем в письме А. В. Суворова к графу Р. от 18 мая 1799 г.». Здесь, как и в предыдущем послании, содержится скрытая ирония автора, выраженная материально включением в текст и собственным переводом иноязычного слова, Приведем этот интересный фрагмент эпистолярного наследия полководца:

«Милостивый Государь мой,

Графъ А. К.! ||

Вашего Сiятельства почтеннЪйшiя письма отъ 7, 8 и 10 Маiя имЪлъ честь получить, и покорнЪйше благодарю за рЪшенiе о ШембекЪ…. Это была пропозицiя безъ рефлекцiи (разсмыслъ):Уже не здЪсь, но въ ВЪнЪ отношениiями мнЪ вреденъ! — Сокращаю ласковостью. — МнЪ наизлЪйшiй непрiятель, — очень скученъ дипломатическiй стиль, обманчивою двуличностiю! — Спать недосугъ! — Русскiе не таковы! Генералъ ихъ больше рекрутъ! — Боже пособи кончить кампанiю.

Всероссiйскiй ИМПЕРАТОРЪ повелЪваетъ мнЪ относиться къ Ко||ролю обЪихъ Сицилiй. — МнЪ тамъ еще темно ! — <…> (Суворов, УП, 50–52).

Используемое автором сочетание пропозицiя безъ рефлекцiи (разсмыслъ) свидетельствует о его чутком отношении к семантической стороне лексической единицы и умении выделять сегменты смысла с помощью применения противоположных (и стилистически, и семантически) элементов. А. В. Суворов сам приоткрывает специфику письменного «делового» творчества, которая объясняет и причины такого разноликого в текстовом отношении поведения, когда говорит: «…очень скученъ дипломатическiй стиль, обманчивою двуличностiю!».

Одним из достоинств «деловой прозы» А. В. Суворова является ее конкретный, практический характер, нацеленный на решение жизненных проблем. И в таком случае автору удалось совместить контекстуальную целостность поставленной задачи с ее результатом. Если оценивать функциональную сторону сочинений великого русского полководца, то на первый план выступают перцептивность и волюнтативность слова А. В. Суворова, его живой, а не искусственный диалог с человеком. Все труды генералиссимуса несут отпечаток иного отношения к монологу как ведущему коммуникативному средству в деловом тексте. Именно оно сцепляет все остальные показатели, выравнивает их, служит созданию одного общего словесного полотна.

Стиль и язык «деловой прозы» А. В. Суворова обогащены использованием нетрадиционных игровых приемов, когда неизвестное слово, «изобретенное» им, становится объектом социо- и психолингвистической мотивации.

В то же время А. В. Суворов отлично усвоил правила официального делопроизводства и руководствуется ими в тех трудах, которые требуют следования закрепленной за ними формы. В части военно-деловой организации словесного строительства он был в какой-то мере продолжателем Петра I, но явился и создателем современного ему текста, отвечающего потребностям того времени и использующего новый лексико-семантический инструментарий эпохи. Поэтому язык сочинений А. В. Суворова очень приближен к общенациональным традициям предпушкинской поры и стал ориентиром для формирования последующей системы гражданских стилей и ее градации.

Список литературы

1. Магницкий, М. Л. Краткое руководство к деловой и государственной словесности для чиновников, вступающих в службу. — М., 1835.

2.Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. — М.: А/О Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994.

3. Горшков, А. И. Лексика и фразеология «Науки побеждать» А. В. Суворова // Русский язык в школе. 1946. № 5–6. С. 47–51.

4. Шишков, А. С. Морской словарь, содержащий объяснение всех названий, употребляемых в морском искусстве. Сочинил адмирал А. С. Шишков. [Т. 1. Словарь по кораблестроению]. СПб., 1832.

5. Шишков, А. С. Морской словарь, содержащий объяснение всех названий, употребляемых в морском искусстве. Сочинил адмирал А. С. Шишков. [Т. 2. Словарь по наукам, до мореплавания относящимся]. СПб., 1835.

6. Шишков, А. С. Морской словарь, содержащий объяснение всех названий, употребляемых в морском искусстве. Сочинил адмирал А. С. Шишков. [Т. 3. Словарь по артиллерии]. СПб., 1840.

7. Сороколетов, Ф. П. История военной лексики в русском языке XI–XVII вв. Л.: Наука, 1970. — 384 с.

8. Тузова, М. Ф. Из истории русской военной лексики // Ученые записки МОПИ им. Н. К. Крупской. Т. 148. Русский язык. Вып. 10 / Под общ. ред. И. В. Устинова, 1964. С. 379–385.

Список источников

Суворов, В–П — Вахтъ-Парадъ, или Наука Побеждать // Собранiе писемъ и анекдотовъ, относящихся до жизни Александра Васильевича Князя Италiйскаго, Графа Суворова-Рымникскаго, въ коихъ изображается истинный духъ и характеръ сего ироя, съ присовокупленiемъ Вахт-Парада, или Науки ПобЪждать, сочиненной симъ непобЪдимымъ полководцемъ. Третiе изданiе. Иждивенiемъ П. Кузнецова. М., 1814. С. 106–128.

Суворов, Походы — Суворов А. В. Походы и сражения в письмах и записках. — М.: Воениздат, 1990. — 480 с., 20 л. ил. — (Ратная слава Отчизны).

Суворов, Приказы — Приказы и инструкцiи Суворова по обученiю Австрiйской армiи въ 1799 году // Сборникъ боевыхъ наставленiй и приказовъ. Изданiе Военно-ученаго комитета Главнаго штаба. Выпускъ I. Суворовъ. СПб., 1868. С. 27–36.

Суворов, УП — УмЪнье побЪждать. Творенiе Генералиссимуса Россiйскихъ армiй, Князя Италiйскаго, Графа Суворова-Рымникскаго. Съ портретомъ. Новое изданiе. СПб., 1848. С. 23–52 (фрагменты).

Указы Екатерины — Указы Всепресветлейшей, Державнейшей, Великой Государыни Императрицы, Екатерины Алексеевны, Самодержицы Всероссийской, состоявшиеся с благополучнейшего вступления Ея Императорского Величества на Всероссийский Императорский Престол… М., 1763. Отд. стр.

Указы Пугачева — Пугачевщина. Т. 1. Из архива Пугачева (манифесты, указы и переписка). — М.-Л.: Гос. изд-во, 1926. — 288 с.

* Здесь и далее по техническим причинам при цитировании текстов литера «ять» заменена символом «Ъ».

[i] Флигельман — «правофлагновый солдат, выходивший перед фронтом и делавший приемы, с которыми должен был сообразоваться весь строй» (Суворов, Походы, 472); плутонг — «подразделение, на которое делился батальон для производства залповой стрельбы. (Для этой цели батальон рассчитывался на 2 дивизиона, дивизион — на два плутонга)» (там же, 468); деплояда «развертывание войск» (там же, 462); объяснение термина каре см. далее; экзерциция — «строевое учение слодат» (там же, 473); ретирада — «отступление» (там же, 470).

[ii] О специфике лексики и фразеологии «Науки побеждать» А. В. Суворова впервые написал А. И. Горшков [3, 51].

[iii] В этом отношении замечателен «Морской словарь» А. С. Шишкова, впервые зафиксировавший лексику, относящуюся к мореплаванию и военному искусству и выдержанный в традициях словарного дела в России того времени. Т. 3 этого труда содержал также и «Словарь по артиллерии». Большинство терминов отражали ситуацию второй половины XVIII в. (см.: [Шишков 4; 5; 6]).

** Такъ Князь Суворовъ называлъ лазаретъ. (Сноска в тексте. О. Н.).

[iv] Более подробно военная терминология в текстах XVIII в. исследована в трудах Ф. П. Сороколетова [7], М. Ф.Тузовой [8].

[v] ВслЪдствiе увлеченiя красотою учебныхъ шаговъ, тогда уменьшили мЪру шага до ¾ аршина, по мирнымъ уставамъ. Вотъ причина, почему Суворовъ такъ часто напоминаетъ мЪру в[о]енного шага. (Сноска в тексте. Здесь и далее все постраничные примечания издателя, обозначенные в нашем источнике знаками «*» «**», даются в арабской нумерации. — О. Н.).

[vi] Не знаем, въ чемъ заключалась цЪль этого вздваиванья, можетъ быть это было допущено какъ намекъ, что слЪдуетъ дЪлать во время сквозной атаки при столкновенiи. (Сноска в тексте. — О. Н.).

[vii] Вотъ и еще разъясненiе, почему Суворовъ терпЪть не могъ отступленiя, и почему употреблялъ всЪ усилiя развить наступательные инстинкты. (Сноска в тексте. — О. Н.).

[viii] Т. е.: но для васъ смерть или плЪнъ должно быть одно. (Сноска в тексте. — О. Н.).

[ix] Дабы при сквозной атакЪ части могли раздаваться въ стороны. (Сноска в тексте. — О. Н.).

[x] Т. е. держа на руку. (Сноска в тексте. — О. Н.).

[xi] СлЪдовательно, на заднюю шеренгу. (Сноска в тексте. — О. Н.).

[xii] ПобЪди! (Сноска в тексте. — О. Н.).

[xiii] Этотъ порядокъ атаки показываетъ, какъ Суворовъ видоизмЪнялъ свою систему въ зависимости отъ усовершенствованiя оружiя: въ это время французы имЪли уже чугунную картечь, наибольшая дЪйствительность которой получалась не на 80 саж., || как прежней свинцовой, а на 150. ВслЪдствiе этого всЪ перебЪганiя для уменьшенiя потерь отъ картечнаго огня уже отмЪнены. Но все, что относится до штыка, неизмЪнно и никогда не измЪнится, ибо штыкъ несовершенствуемъ. (Сноска в тексте. — О. Н.).

[xiv] Так в тексте.

[xv] Такое согласование в тексте.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru