Курсовая работа: Советизм, нацизм, исламизм и примкнувший к ним леволиберализм
Доктрина антисемитизма, ставшая составной частью позднего сталинизма, была впервые легализована в советских пропагандистских кампаниях 1949-1953 годов. Именно тогда советский антисемитизм, как ранее немецко-нацистский, был возведен в ранг государственной идеологии и стал открыто проявляться в репрессивной и дискриминационной политике властей, начало которой было положено еще в предвоенные годы. Подчеркнем, однако, что в отличие от откровенного нацистского, советский антисемитизм всегда был иносказательным, более того, советские идеологи разоблачали антисемитизм как оружие классового врага, главным образом как оружие в руках сионистов. Приписать антагонисту чисто по-оруэлловски свою собственную политику и идеологию - высший пилотаж советского камуфляжа, досконально отработанный самим Сталиным и успешно используемый его наследниками. Джордж Оруэлл, расшифровавший сущность и назначение идеологий типа сталинской, определил главное их правило - называть все с точностью до наоборот: Министерство мира в его романе "1984" ведало войнами, министерство любви - застенками. Этому правилу следовали советские идеологи на всем протяжении советской истории, меняя гуманистический камуфляж исповедуемых доктрин в однозначном соответствии с теми преступлениями режима, которые нужно было замаскировать: народоубийственные акции коллективизации маскировались патриотической русско-мессианской идеологией, Большой Террор - принятием всеблагой конституции, развязывание третьей мировой войны - широко разрекламированной борьбой за мир [Пагуошская конференция и т.п.]. В этом же ряду находится инициированная СССР и принятая в 1975 году резолюция ООН о " сионизме-расизме", среди прочего призванная замаскировать использование в политике, как внутренней, так и внешней нацифицируемого в те годы советского антисемитизма, закамуфлированного под "антисионизм".
Начало той идеологической кампании, которая привела к принятию резолюции ООН, знаменуется выходом в свет в 1969 году книги "Осторожно, сионизм!" Юрия Иванова, курировавшего тогда в ЦК КПСС компартию Израиля (суммарный тираж этой книги на разных языках составил 550 тыс. экземпляров, из них 42 тыс. на арабском). Именно с этой книги начинается интенсивная нацификация государственной идеологии. В облачении "антисионизма" и под лозунгом "борьбы с современным фашизмом" в нее вводится заимствованная из арсеналов Геббельса тотально антисемитская концепция расистского толка. В модифицированном виде она становится интегральной частью неосталинистского варианта русско-коммунистического мессианства, создаваемого в соответствии с запросами нового времени. Какими же были тогда эти запросы?
После подавления освободительных движений в странах-сателлитах, после подавления диссидентского движения в СССР и начала массовой еврейской эмиграции, после поражения в Шестидневной войне оснащенных советским оружием арабских стран наступает период стагнации советского режима, названный потом "застоем". В этот период начинаются активные поиски путей реанимации и сохранения русско-советской империи. Они ведутся в широком диапазоне политических ориентаций - от просоветских до антисоветских - и захватывают различные общественные группы, прежде всего интеллигенцию, внушительная часть которой в поисках таких путей обращает взоры к нацизму - его мистике, его геополитике, к арийской идее и язычеству - и все это в органической связи с нацистским антисемитизмом. В этой ситуации доминирующая в те годы часть партийного аппарата тоже хватается за нацифицированную доктрину антисионизма, приспособляя с ее помощью государственную идеологию к общественной и превращая таким путем идейно близких интеллигентов в социально приближенных. Все провалы и неудачи СССР начинают объясняться отныне происками всесильного и вездесущего "международного сионизма", этого, как пишет Иванов, "врага всех народов, ... всех свободолюбивых людей земного шара".
Свою схему разоблачений этого врага Иванов строил на широко использованной в нацистской пропаганде статье Маркса "К еврейскому вопросу", которая до него в советских публикациях о евреях (включая сталинские кампании) никогда не упоминалась. Заимствуя у Маркса немецкий термин "юдентум", Иванов отождествлял с этим "юдентумом" сионизм, отрицая при этом само существование евреев как народа. На этой основе он строил извращенные версии еврейской истории, культуры и религии, которые были призваны убедить читателя, что евреи с древнейших времен, руководствуясь расистскими доктринами иудаизма об их избранности, стремятся к мировому господству, что нет преступлений, перед которыми остановились бы сионисты, установившие режим апартеида в Палестине, активно участвующие в подрывной деятельности в странах третьего мира, в социалистических странах и в СССР и организующие террор во всем мире. Это была цельная концепция расистского антисемитизма, культивировавшая то же представление о еврействе как о подлежащем искоренению мировом зле, что и нацистская. Иванов фактически воспроизводил ту версию нацистской пропаганды, которая использовала вывод Маркса о грядущей "эмансипации общества от еврейства" как исходящий от самих евреев аргумент в пользу "окончательного решения еврейского вопроса". Отличие и существенное заключалось в том, что нацистское биолого-гигиеническое "обоснование" тотального антисемитизма замещалось у Иванова "обоснованием" культурно-историческим: "почва" вытесняла "кровь", "история" - "гигиену". Оно и понятно - кровь не могла фигурировать как решающий аргумент в многонациональной империи, а апологетика освенцимской "гигиены" никак не совмещалась с декоративной дружбой народов.
Обильное цитирование Маркса помогло Иванову не только выстроить культурно-историческую версию расистского антисемитизма, но и включить эту версию в официальную "марксистско-ленинскую" идеологию, камуфлируя "учением о классовой борьбе" ее паранацистскую сущность.
Камуфляж у советских антисионистов приобретал характерные для всего советизма оруэлловские очертания. Конструируя свою расистскую схему, они "с точностью до наоборот" обвинили в расизме самих сионистов, отождествляемых с насчитывающим трехтысячелетнюю злодейскую историю "юдентумом". Одним из главных изобретений паранацистских идеологов стало уравнивание сионизма с расизмом, на основе чего была принята позорящая ООН резолюция 1975 года. Не менее значимым было другое нововведение, сыгравшее, как и первое, огромную роль в идейном оснащении арабского терроризма и исламизма, а именно - отождествление сионизма с фашизмом, выразившееся в формулах типа "фашизм под голубой звездой" и "сионизм - это современный фашизм". В нацифицированном неосталинизме эти антисемитские изобретения играли важнейшую роль, позволяя реанимировать "гуманистический" образ СССР как лидера новой антифашистской коалиции (одновременно напоминая о нем как об освободителе мира от немецкого фашизма). Стоит отметить, что сам нацизм никогда не объяснялся в советской литературе особенностями немцев как народа. [Гитлеры приходят и уходят, говорил Сталин, а народ немецкий остается.] Зато корни "сионизма-фашизма" тщательно изыскивались в самой природе "юдентума", в его "полной преступлений" истории, в его "порочной" религии. Иными словами, советский "антифашизм" образца 70-х годов строился как цельная расистская доктрина культурно-исторического толка.
Она подкреплялась еще одним изобретением. Речь идет о "сотрудничестве сионистов с нацистами", более того - об их, сионистов, "пособничестве" в уничтожении 6 миллионов своих соплеменников. Развивая эту идею, советские антисионисты приходят к еще одному "открытию" - оказывается, не было этих 6 миллионов. Число истребленных нацистами евреев, утверждал Лев Корнеев, завышено "в 2-3 раза, по крайней мере" (Л.Корнеев. "Классовая сущность сионизма", 1982, Киев). Он же сообщал, что цифра 6 миллионов была названа еще в 1937 году Хаимом Вейцманом и "принята впоследствии за исходную", что "превращение в пыль сотен тысяч евреев-несионистов было заранее запланировано сионистским руководством". То, что относится к ревизии Катастрофы, было почерпнуто советскими антисионистами из соответствующих западных, преимущественно неонацистских источников, появившихся большей частью после процесса Эйхмана [1961 год]. Освоение неонацистских источников - один из признаков не просто нацификации, а уже неонацификации советской идеологии. Но изуверские измышления об участии сионистов в планировании и осуществлении Катастрофы - это уже была оригинальная и типично советская продукция, сходная с обвинениями "врагов народа" в 1937 году и сразу получившая широкий сбыт в арабской антиизраильской пропаганде.
С конца 70-х и до середины 80-х включительно паранацистская доктрина была доминирующей частью советской государственной идеологии. Однако она не исчерпывала ее целиком, потому что тогда же определилась группа относительно умеренных партийных антисионистов [например, Носенко, Дадиани], тексты которых отличались ритуальной цитацией Ленина без какого бы то ни было упоминания статьи Маркса "К еврейскому вопросу". Умеренных можно, поэтому условно назвать "ленинцами", тогда как истинных паранацистов - "марксистами".
В годы перестройки "ленинцы" поддержали партию Горбачева, "марксисты" же перешли в оппозицию - неотъемлемую часть объявившего себя демократией режима. Еврейская тема - "сионизм"- и тогда оставалась важной картой в политико-идеологической борьбе за власть, в которой на стороне "марксистов" выступали сформировавшиеся в недрах агонизирующей империи общественные группы (писатели, ученые, публицисты и др.), продуцирующие нацистского толка антисемитские доктрины, а на стороне "ленинцев" - противодействующие им группы либералов, в основном шестидесятников, начавшие набирать силу в годы перестройки. Но противодействие антисемитизму в СССР-СНГ - тема отдельная. Вернемся к авторам паранацистских доктрин и к самим этим доктринам, на этот раз к тем, что спонтанно формировались в советском обществе образца 70 - 80-х годов. Инициировались они, видимо, вне прямого заказа партийно-пропагандистских служб, но запускались в общественный круговорот при явной поддержке и соучастии их "марксистской" составляющей.
Общественная самодеятельность: русское арийство и неоевразийство
В 60-е годы и особенно в годы "застоя" стали размножаться самодеятельные русско-имперские мессианские идеологии, как про-, так и антисоветские. Во-первых евреи обвинялись в "извращении нашей революции", во вторых - в ее свершении. Эти идеологии уже с конца 60-х годов дополняются новой конструкцией, до того не имевшей прецедента в истории русской мысли. Речь идет о расово-цивилизаторской версии русского мессианства. Согласно этой версии русский народ стал предметом экзистенциальной ненависти евреев, поскольку отдаленные предки русских - "первые индоарии"- много тысячелетий тому назад заложили основы богатой языческой культуры, которая изначально противостояла ущербной иудейско-христианской цивилизации. Разработчиков русско-арийского мессианского мифа вдохновляла перспектива возрождения этой культуры в России, миссия которой на этот раз заключалась в оздоровлении всего человечества, изнемогающего под игом воцарившегося на Западе иудео-христианства. Христианство, которое именовалось "дочерним предприятием иудаизма", "предбанником иудейского рабства", было представлено не просто чуждой и навязанной русскому духу религией - оно, оказывается, сознательно губило и погубило самобытную русскую культуру, насчитывающую якобы несколько тысячелетий и по праву стоявшую вровень с самыми великими цивилизациями человечества. Строились все эти откровения на появившейся в русской эмиграции так называемой "Влесовой книге". Эта историческая фальшивка неоднократно разоблачалась русскими филологами, и, тем не менее, начиная с 1976 года, во всех изданиях, контролируемых издательством "Молодая гвардия", а также в ряде других изданий [среди них массовотиражные "Огонек", "Неделя" и "Техника молодежи"] шла активная пропаганда этого "великого культурного памятника" русского народа. "Памятник" этот якобы доказывал праисторическую связь русских с арийскими племенами, ибо прародителем славянских племен был некто Ой, в другом произношении Орий, или Арий. Постепенно этот русско-арийский миф с его пафосом ненависти к иудео-христианской цивилизации обретал зримые черты новой мифологии нацистского типа. Патриотический смысл этих построений сводился к переносу индоарийских корней с немецкой почвы на русскую, к замещению мифа ХХ века мифом ХХI века. Это определение, равно как и открытие [в 1986 году] самого феномена русско-арийского паранацизма принадлежит Майе Каганской. Она же обратила внимание исследователей на группу авторов-фантастов, использующих жанр для пропаганды "самых экстремальных фабул мистического расизма и антисемитизма". Хотя ариософские фабулы вместе с "Влесовой книгой" вроде бы не укладывались в анализ "классовой сущности сионизма", тем не менее, Корнеев внес в список сионистских преступлений "очернение" русского культурного наследия, включая "Влесову книгу". Заинтересованность партийно-государственных антисионистов в паранацистской ариософии, в ее творцах и потребителях выразилась и в курируемой ими издательской политике. Только один пример. Роман-эссе Чивилихина "Память", посвященный "доказательствам" арийских корней русского народа как ведущего народа индоевропейской расы, с 1978 по 1985 год был издан общим тиражом 6 млн. 130 тыс. экземпляров.
В постсоветское время (1990-е годы и далее) этот русско-арийский языческий миф получил довольно большое распространение в качестве идеологии (вместе и наряду с чисто нацистской, насаждаемой путем распространения переведенных на русский язык "Мein kampf" и т.п.) неонацистских групп российских штурмовиков - таких, как РНЕ /ныне распавшееся/, венеды, скинхеды и т.п. По большому счету, как эти группы, так и вдохновляющий их "миф XXI века" вряд ли обретут самостоятельное место в политико-идеологическом спектре путинской России, хотя они не уходят со сцены, выполняя, очевидно, кому-то и почему-то нужные роли.
Как известно, идеология становится материальной силой, если ею руководствуются влиятельные группы, способные прийти к власти или на власть влияющие, или у власти находящиеся. С этой точки зрения может стать общественно опасной идеология неоевразийства, ибо она:
а) заимствуя из нацизма его мистику и антизападническую геополитику, трансформирует их в союзный исламизму антиамериканизм;
б) преемственно связана с русско-имперским мессианством, то есть достаточно прочно укоренена в культурно-исторической традиции;
в) пользуется авторитетом и спросом среди высшего офицерства и у влиятельных чиновников, при поддержке которых была организационно оформлена ("Общероссийское политическое общественное движение Евразия" было учреждено в апреле 2001 года, партия "Евразия" зарегистрирована в 2002 году);
г) благодаря огромной популярности евразийских идей и широкому их спектру /включающему, надо отметить, и конструктивные историко-культурные и политические идеи/ обладает общественно значимым резонансным эффектом.
Формирование неоевразийства, как и других советских паранацистских идеологий, тоже началось в агонизирующей советской империи, но значимость его, в отличие от них, на протяжении постсоветской истории постоянно возрастала. История паранацистской версии неоевразийства во многом совпадает с биографией одного из ее главных разработчиков Александра Дугина (1962 г.р.). В 1980 году он входит в подпольный "Черный орден SS", учрежденный поэтом Евгением Головиным. В 1989 году Дугин на базе "Черного ордена СС" создает Историко-философский центр "ЭОН" и чуть позже - Историко-религиозную ассоциацию "Арктогея" и одноименное издательство, выпускающее сочинения европейских "новых правых", книги Рене Генона, Юлиуса Эволы, книги самого Дугина. В 1990-92 годах он работает в секретных архивах КГБ, допуск к которым ему устроил отец, сотрудник Главного разведывательного управления Генштаба. Там Дугин познакомился с трофейным нацистским архивом "Ahnenerbe" - института "Наследие предков", принадлежавшего СС. (Институт этот занимался разработками расовой доктрины и "антропологическими исследованиями", включавшими опыты в концлагерях.) В сентябре 1993 года по инициативе Дугина российское телевидение показало цикл передач о нацистской эзотерике, материалы нацистского архива нашли отражение в статьях и книгах Дугина.
С начала 1990 годов Дугин начинает выпуск эзотерических альманахов "Милый ангел" и "Гиперборея" и журнала "Элементы. Евразийское обозрение", в которых разворачивает последовательную пропаганду паранацистских идей "консервативной революции" [то есть насильственного переворота как единственно возможного пути возвращения к "традиции"]. В "Элементах" печатаются статья видного теоретика раннего нацизма геополитика Карла Хаусхофера (републикация статьи 1943 года: Гитлер должен блокировать Средиземное море и овладеть Ближним Востоком) и "Тезисы Жана Тириара" (СССР - наследник Третьего рейха, Российская империя должна охватить всю Евразию - от Владивостока до Дублина.) У старых евразийцев 20-х годов / Запад прочно ассоциировался с романо-германским миром. У неоевразийца Дугина этот мир является частью Евразии.
