Дипломная работа: Женские образы в романе Шолохова "Тихий Дон"
В последних главах Шолохов раскрывает трагедию матери, потерявшей мужа, сына, многих родных и близких: «Она жила, надломленная страданием, постаревшая, жалкая. Много пришлось испытать ей горя, пожалуй, даже слишком много...». «Твёрдая старуха» Ильинична «слезинки не выронила», узнав о смерти мужа, а лишь замкнулась в себе. Похоронив в течение года старшего сына, мужа, снох, Ильинична больше всего боялась гибели Григория. Только о нем думает Ильинична. Только им жила она последние дни: «Старая я стала... И сердце у меня болит о Грише... Так болит, что ничего мне не мило и глазам глядеть больно». В тоске по сыну, который все не возвращался, Ильинична достает его старую поддевку и фуражку, вешает их на кухне. «Войдешь с базу, глянешь, и как-то легче делается... Будто он уже с нами...», – виновато и жалко улыбаясь, говорит она Дуняше.
Короткое письмо от Григория с обещанием осенью прийти на побывку доставляет Ильиничне большую радость. Она с гордостью говорит: «Маленький-то вспомнил про матерю. Как он пишет-то! По отчеству, Ильиничной, повеличал... Низко кланяюсь, пишет дорогой мамаше и еще дорогим деткам...»
Война, смерть, тревога за любимого человека помирили Ильиничну с Аксиньей, и глазами Аксиньи мы видим горе безутешной матери, которая понимает, что больше не увидеть ей сына: «Ильинична стояла, придерживаясь руками за изгородь, смотрела в степь, туда, где, словно недоступная далекая звездочка, мерцал разложенный косарями костер. Аксинья ясно видела озаренные голубым лунным светом припухшее лицо Ильиничны, седую прядь волос, выбившуюся из под черной старушечьей шальки. Ильинична долго смотрела в сумеречную степную синь, а потом не громко, как будто он стоял тут же, возле нее, позвала: «Гришенька! Родненький мой! – Помолчала и уже другим, низким и глухим голосом сказала: – кровинушка моя...»
Если раньше Ильинична была сдержана в своих чувствах, то в конце романа все меняется, она словно вся состоит из материнской любви: «Удивительно, как коротка и бедна оказалась жизнь и как много в ней было тяжелого и горестного, в мыслях обращалась она к Григорию… И на смертном одре жила она Григорием, думала только о нем...».
Образ Ильиничны в романе это чистый образ материнства, образ «донской мадонны». И материнская любовь, благодаря этому образу, оказывается особенно натурально глубоко связанной с метафизическими пределами человеческой жизни: рождением и смертью. Только мать каждой клеткой своего существа, каждой каплей крови не может принять гибели сына, исчезновения его с белого света, куда она родила его на жизнь и радость. Сколько материнских слез, тоски, причитаний разлито по «Тихому Дону»! И зарываются матери в оставшиеся от умерших сыновей рубахи, ища в их «складках запах сыновьего пота», хоть какой-то, но материальный след и остаток от самого проникновенно любимого ими человека.
2.5. Другие женские персонажи: Дарья, Елизавета Мохова, Дуняша
Дарья Мелехова
Если борьба идей жертвенности и своеволия создает в образах Аксиньи и Натальи постоянное напряжение борьбы за счастье, то в образе Дарьи, погрязшей в блуде, М. Шолохов открыто, выпукло выделяет мотив нечистоты как главной черты ее характера.
Дарья Мелехова упоминается уже в первой главе романа. Но ее образ Шолохов создается иначе, чем образы Аксиньи или Натальи. При описании внешности своих героев автор стремится нарисовать запоминающийся зрительный образ, воссоздать человека в неповторимом движении. Сами живописные подробности у него почти всегда приобретают отчетливо психологическую характерность. Его занимает в портрете не только выразительность, характерность внешнего облика, но и тип жизненного поведения, темперамент человека, настроение данной минуты. Портрет в романах Шолохова показывает героя в определенной жизненной ситуации и настроении.
При первом появлении Дарьи упоминаются лишь «икры белых ног». В главе романа, где описывается возвращение Аксиньи Астаховой ранним утром от знахарки домой, Шолохов обращает внимание на брови повстречавшейся Дарьи: «Мелехова Дарья, заспанная и румяная, поводя красивыми дугами бровей, гнала в табун своих коров».
Далее снова брови Дарьи («тонкие ободья бровей»), которыми поиграла, оглядывая Григория, собравшегося ехать к Коршуновым сватать Наталью. Когда на свадьбе Григория и Натальи дядя Илья шепчет Дарье непристойности, она суживает глаза, подрагивает бровями и посмеивается. В манере Дарьи играть своими бровями, щурить глаза и во всем ее облике улавливается что-то порочное.
Порочность эта связана и с нелюбовью Дарьи к труду. Пантелей Прокофьевич говорит о ней: «... с ленцой баба, спорченная... румянится да брови чернит...».
Постепенно черты Дарьи вырисовываются более отчетливо. В портретном наброске, сделанным Шолоховым, за легкостью красивых движений ощущается житейская цепкость, ловкость этой женщины: «Дарья бегала, шаркая валенками, грохотала чугунами. Замужняя жизнь не изжелтила, не высушила ее – высокая, тонкая, гибкая, как красноталая хворостинка, была она похожа на девушку. Вилась в походке перебирая плечами; на окрики мужа посмеивалась; под тонкой каймой злых губ плотно просвечивали мелкие частые зубы».
Крупным планом образ Дарьи показан спустя два месяца после мобилизации ее мужа Петра на войну. С циничной шутливостью говорит она Наталье об игрищах, о своем желании «побаловаться» и подтрунивает над ней, «тихонюшкой». Война по-особому повлияла на эту женщину: почувствовав, что можно не приспосабливаться к старым порядкам, укладу, она безудержно отдается своим новым увлечениям: «Смерть Петра словно подхлестнула ее, и, чуть оправившись от перенесенного горя, она стала еще жаднее к жизни, еще внимательнее к своей наружности»; «...Совсем не та стала Дарья... Все чаще она противоречила свекру, на Ильиничну и внимания не обращала, безо всякой видимой причины злилась на всех, от покоса отделалась нездоровьем и держала себя так, как будто доживала она в мелеховском доме последние дни...»
Для раскрытия образа старшей снохи Мелеховых Шолохов использует множество деталей, они определяются ее характером.
Дарья – щеголиха, поэтому огромную роль играют здесь детали одежды. Мы видели разбитную Дарью «принаряженной», «нарядной», «одетой богато и видно», «разнаряженной, словно на праздник». Рисуя ее портрет, Шолохов на протяжении, романа упоминает все новые и новые детали дарьиной одежды: малиновую шерстяную юбку, бледно-голубую юбку с расшивным подолом, добротную и новую шерстяную юбку.
У Дарьи своя походка, всегда легкая, но вместе с тем многообразная: вьющаяся, смелая, развязная, виляющая и быстрая. В различные конкретные моменты эта походка по-разному связана с другими движениями Дарьи, выражением ее лица, ее словами, настроениями и переживаниями.
Существенную роль в изображении ее портрета играют косвенные характеристики. «От работы хоронится, как собака от мух», «совсем отбилась от семьи», – говорит о ней Пантелей Прокофьевич.
Сравнение Дарьи с «красноталой хворостинкой» выражает сущность характера Дарьи, а также эмоциональное отношение к ней автора. «А вот Дарья была все та же. Кажется никакое горе не было в силах не только сломать ее, но даже пригнуть к земле. Жила она на белом свете, как «красноталая хворостинка»: гибкая, красивая и доступная».
С годами постепенно меняются характер Григория, Аксиньи, Натальи, Дуняши и других героев «Тихого Дона», «а вот Дарья была все та же».
Хотя характер Дарьи не меняется, он все-таки противоречив. Так, например, она, не задумываясь, изменяет мужу в пути на фронт. Однако, приехав, «со слезами искренней радости обнимает мужа, смотрит на него правдивыми ясными глазами». Она очень бурно переживет горе, когда казаки привозят домой убитого Петра. «Дарья, хлопнув дверьми, опухшая, выскочила на крыльцо, рухнула в сани. – Петюшка! Петюшка, родимый! Встань! Встань!». Сцена эта нарисована Шолоховым очень драматично. Когда Дарья начинает голосить по Петру, у Григория чернь застилает глаза. Но горе ее оказалось непродолжительным и не оставило на ней никакого следа. «Первое время тосковала, желтела от горя и даже состарилась. Но как только дунул вешний ветерок, едва лишь пригрело солнце, – и тоска дарьина ушла вместе со стаявшим снегом».
Так, например, цинизм Дарьи не только в том, как, она, «молча улыбалась», «без особого стеснения» разглядывала генерала, выдавшего ей денежную награду и медаль, но и в том, как она думает в этот самый момент: «Дешево расценили моего Петра, не дороже пары быков... А генералик ничего себе, подходящий...». Цинизм ее проявляется и в том, как охотно она шутит «непотребными словами», колко отвечает на расспросы, смущает и озадачивает окружающих.
Чем быстрее разрушается мелеховская семья, тем легче Дарья нарушает моральные нормы. Шолохов добивается этого нагнетанием характерных деталей. Так, например, убив Ивана Алексеевича Котлярова, она обычным жестом поправила головной платок, подобрала выбившиеся волосы – все это подчеркивает ее мстительность, злость и то, что Дарья не осознала свой поступок. Затем после убийства Шолохов описывает женщину глазами Григория для того, чтобы передать чувство отвращения: «...Наступил кованным каблуком сапога на лицо Дарьи, черневшие полудужьями высоких бровей, прохрипел: «Ггггадю-ка».
Когда Дарья рассказала Наталье о «прилипчивой болезни», Наталью «поразила перемена, происшедшая с Дарьиным лицом: щеки осунулись и потемнели, на лбу наискось залегла глубокая морщина, в глазах появился горячий тревожный блеск. Все это не шло в сравнение с тем, каким циничным тоном она говорила, поэтому это очень ярко передавало настоящее душевное состояние героини.
Внутренний мир Григория, Аксиньи, Натальи, других героев раскрывается через восприятие ими природы, этого нельзя сказать о Дарье. И это не случайно, так чувство природы не играло роли в ее переживаниях. Но после случившейся беды она обращает на нее внимание: «Гляжу на Дон, а по нем зыбь, и от солнца он чисто серебряный, так и переливается весь, аж глазам глядеть на него больно. Повернусь кругом, гляну – господи, красота-то какая! А я ее и не примечала».
В этом монологе – драма, бесплодность всей ее жизни. Дарья со всей непосредственностью проявляет в этой речи светлые, человеческие чувства, которые таились в ее душе. Шолохов показывает, что эта женщина все-таки обладает способностью ярко воспринимать мир, но оно появляется только после осознания безысходности своего горя.
Дарья чужда семье Мелеховых. Она дорого заплатила за свое легкомыслие. Боясь ожидания неизбежного, теряясь от одиночества, решилась Дарья на самоубийство. И прежде чем слиться с водами Дона, она крикнула не кому-нибудь, а именно женщинам, так как только они могли понять ее: «Прощайте, бабоньки!».
Сама Дарья говорит о себе, что она живет, как цветет придорожная белена. Образ ядовитого цветка метафоричен: общение с женщиной-блудницей так же смертоносно для души, как отрава для тела. Да и конец Дарьи символичен: ее плоть становится ядом для окружающих. Она как воплощение нечистой силы стремится увлечь за собой в погибель как можно большее количество людей. Так, если Аксинья только на миг представила себе возможность избавиться от Степана, то Дарья хладнокровно убивает Котлярова, хотя он приходится ей кумом, то есть они при крещении ребенка породнились во Христе.
Похоть и смерть идут рука об руку в художественном мире М. Шолохова, ибо «все позволено», если нет веры в высшее, абсолютное начало, которое связано с понятием праведного суда и возмездия. Тем не менее образ Дарьи еще не последняя ступень на пути превращения женщины существо, неутомимо сеющее вокруг себя зло и разрушение. Дарья перед смертью все же соприкоснулась с иным миром – гармонии, красоты, божественного величия и порядка.
Елизавета Мохова
В романе есть женский образ, который в плане следования по стезе зла
может быть напрямую соотнесен с гоголевскими ведьмами. Это образ Елизаветы Моховой, которая росла, «как в лесу куст дикой волчьей ягоды». Она продолжает ряд женских характеров, реализующих себя вне дома и семьи. У этих героинь выстраивается определенная цепочка сравнений: Аксиньи с дурнопьяном, Дарьи с беленой, Лизы с волчьей ягодой. Мохова сначала заморочила голову Митьке Коршунову, который предлагал ей «венцом» покрыть грех, потом очаровала безвестного казака-студента. Двойственность женской красоты в ее образе достигает апогея, что проявляется в портрете: улыбка «жалит» или «жжет», как крапива, у нее очень красивые глаза «с ореховым оттенком, но в то же время неприятные». Мужчины легко сходятся с Елизаветой, причем без всяких чувств с ее стороны. Пожалуй, это самый циничный вариант отношений мужчины и женщины в романе, к тому же сопровождающийся «сатанинской» образностью: «Это не баба, а огонь с дымом!» В описании Моховой М. Шолохов прибегает к прямым цитатам из Гоголя. Восклицание студента: «Она дьявольски хороша», – почти дословно повторяет высказывание кузнеца Вакулы об Оксане. Замороченность студента женским очарованием Моховой настолько велика, что, можно сказать, она
проникла во все слои его души, определяя жизненный выбор. Студент выбирает характерные выражения для своей страсти: «она меня опутала, как тина», «вросла в меня».
Он пытается убежать от тоски на войну, но и там встречает медсестру, разительно похожую на Лизу: «Я глянул на нее, и дрожь заставила прислониться к повозке. Сходство с Елизаветой необычайное. Те же глаза, овал лица, нос, волосы. Даже голос похож». В этом отрывке знаменательно само потрясение героя, равноценное тому, как «вздрогнули все жилки» у кузнеца Вакулы, когда он услышал смех Оксаны.
Но если у героев Гоголя любовь-страсть заканчивается тихой семейной идиллией, то героиня Шолохова презирает семейный очаг, связавший бы ее обязанностями жены и матери. Студент-казак пишет в дневнике: «Она гордится совершенством форм своего тела. Культ самопочитания – остального не существует». Перед нами женщина, в душе которой произошла подмена:
вместо «образа и подобия Божия» правит бал сатана, доводящий культ плоти
до самообожествления. «Атмосфера арцыбашевщины», в какой пребывает герой и его избранница, настолько удушающая, что он предпочитает уйти на войну. И здесь в размышлениях героя возникает еще одна цитата из Гоголя позволяющая предположить, что казак в «Тихом Доне» смутно, но все-таки
чувствует, что в жизни есть другая система ценностей, иной мир, в основе которого лежат противоположные человеко–божию начала. Он записывает в дневнике: «Выход! Иду на войну. Глупо? Очень. Постыдно? Полно же, мне ведь некуда деть себя. Хоть крупицу иных ощущений». Не пробуждается ли
здесь у персонажа Шолохова бессознательная жажда соборного, общего дела, которое бы уничтожило индивидуалистическую замкнутость, сопровождаемую властью злых сил над человеческой душою?
Анна Погудко
В романе М. А. Шолохова женщины-казачки, пожалуй, единственные, кто не поддается влиянию политических страстей. Однако в «Тихом Доне» есть и наследница «прогрессисток» Ф. Достоевского – пламенная революционерка Анна Погудко. М. Шолохов-художник не демонизирует героиню, ей свойственны человеческие слабости, любовь-жалость к Бунчуку, но духовная природа, духовная сущность этого типа личности женщины-разрушительницы – остается неизменной. Она добровольно приходит в команду пулеметчиков-красногвардейцев, чтобы научиться убивать. М. Шолохов дает выразительную характеристику: «С острой любознательностью вникала во все Анна Погудко. Она назойливо приставала к Буныку, хватала его за рукава неуклюжего демисезона, неотступно торчала около пулемета».
Автор отмечает «неверный и теплый блеск глаз» Анны, ее пристрастие к речам, овеянным сентиментальным романтизмом. Эта жалостливость к дальним парадоксально сочетается с ненавистью к ближним. Желание убивать ради утопической мечты огромно: «неверной, спотыкающейся рысью» ведет Погудко людей в атаку. Расплата следует немедленно, ее смерть страшна, натурализм в описании агонии намеренно акцентирован автором. Из цветущей женщины героиня превращается в полутруп, она как бы заживо горит в аду: «Иссиня-желтая, с полосами застывших слез на щеках, с заострившимся носом и жутко-мучительной складкой губ», умирающая постоянно требует воды, которая не в состоянии залить ее внутреннего, всесожжигающего огня.
Страсть к победе любой ценой, в том числе и смерти, стоит выше любви, даже на свидании с Бунчуком Анна не забывала о пулеметах. Она «зачаровывает» Бунчука до окончательной духовной и физической гибели, его поведение после смерти подруги инфернально он уподобляется зверю. Представляется символичным, что и убивает его палач-доброволец Митька Коршунов, дающий ему следующую оценку: «Гляди вот на этого черта – плечо себе до крови надкусил и помер, как волчуга, молчком».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
