Дипломная работа: Рынок ценных бумаг России - становление, оценка эффективности и перспективы развития

Пока инвесторы пытались осмыслить внезапно открывшиеся перед ними реалии, “собственники” не дремали и процесс выдавливания мелких акционеров сопровождался появлением многочисленных статей, в которых популярно разъяснялось, что происходящее никоим образом не является воровством или нарушением прав акционеров, а всего лишь исключительно благотворным в нынешних условиях переходом от “англосаксонской” модели рынка к “германской”.

В рамках данной статьи мы лишены возможности подробно объяснить разницу между моделями, да это и не нужно. Напомним только, что историю становления российского рынка акций принято изображать как поле битвы между бывшим главой ФКЦБ Д.Васильевым (поборником “американской” модели) и его оппонентом А. Козловым из Центробанка (защитником “немецкой” модели). Поскольку, дескать, Д. Васильев занимал пост, позволявший ему осуществлять единоличный контроль над рынком, в России привилась “американская” модель, в которой торговля акциями монополизирована инвестиционными компаниями, а сами акции распылены среди миллионов мелких акционеров, которые только и мечтают о том, чтобы пустить всю прибыль предприятий на дивиденды.

В августе 1998 г. эта искусственно навязанная России модель рухнула и настало время воспринять более близкую нам “немецкую” модель, в которой крупными пакетами акций владеют банки, они же одновременно являются крупнейшими операторами на рынке акций. Владельцы контрольных пакетов отныне будут самолично вести предприятия к их процветанию, мелким акционерам надлежит сидеть тихо и не путаться под ногами у менеджеров, а инвестиционные компании могут ехать в свою Америку.

Разумеется, ни один человек, профессионально занимающийся фондовым рынком, не сочтет это изложение истории российского рынка акций сколько-нибудь верным. Хорошо известно, что во время председательства Д. Васильева ЦБР владел генеральной лицензией, позволявшей ему самостоятельно контролировать работу банков на фондовом рынке. В результате этого “контроля крупнейшие российские банки на деньги своих вкладчиков скупили пакеты акций сотен предприятий — от горно-обогатительных комбинатов до кондитерских фабрик, от нефтеперерабатывающих за­водов до мясокомбинатов.

Именно бесконтрольность банков и их неразборчивость в средствах послужили одной из главнейших при чин кризиса. Когда в августе 1998 г. эти акции потеряли ликвидность и банки оказались один на один с разъяренными вкладчиками, на какое-то время толки о благодетельности “немецкой” модели затихли, но в 1999 г. вспыхнули с новой силой.

Кроме того, заметим, "немецкая” модель, к которой нам якобы надлежит стремиться, не имеет ничего общего с реальными отношениями между крупными и мелкими акционерами в Германии.

Известно, что в деле защиты мелких акционеров Германия исторически занимает ведущее положение и права мелких акционеров здесь оговорены тщательнее, чем где бы то ни было. Например, закон об акционерных обществах, помимо известных нам гарантий владельцам 25 % акций, дает право владельцам 10 %-го пакета потребовать отчета основателей общества, совета директоров или правления (п. 147); владельцам 10 %-го или пакета акций номинальной стоимостью свыше 2 млн. нем. марок потребовать отзыва аудитора (п. 318); созыв общего собрания производится по требованию 5 % акционеров (п. 122); оговорено право выражения особого мнения по требованию 5 % акционеров или владеющих акциями на сумму 1 млн. нем. марок и т.д. Важнейшим правом акционеров является преимущественное право выкупа акций новой эмиссии с сохранением доли в уставном капитале (п. 186) и возможности получения премии в случае отказа от выкупа.

Не платить дивиденды, имея прибыль, считается чем-то неслыханным. В своем поощрении мелких акционеров немецкое законодательство доходит до того, что позволяет частным лицам списывать с налогооблагаемых сумм деньги, затраченные на поездку на годовое собрание акционеров.

Таким образом, нам надлежит перейти от “американской модели (которую мы никогда не имели) к “немецкой”, которая с настоящей немецкой также не имеет ничего общего.

Какую же модель нам навязывают “владельцы”? Суть ее весьма идиллически описана следующим образом: “Стратегию развития бизнеса должны определять собственники, владеющие контрольным пакетом, они же обязаны отвечать за результаты” — вот эта модель нам хорошо знакома! Мы все 70 лет прожили в акционерном обществе “СССР”, владелец контрольного пакета — ЗАО “ЦК КПСС” единолично распоряжалось судьбой общества, время от времени давая нам отчет о результатах деятельности в “ярких речах”, и эти результаты неизменно были “превосходными” (особенно для владельца).

Авторы панегириков “немецкой” модели очевидно плохо знакомы не только с немецким фондовым рынком, но и с самими немецкими акционерами, которые твердо знают, что акции являются их собственностью, и сумеют в любом случае эту собственность отстоять. Несомненно, если бы какой-нибудь немецкий банк, владевший, например, контрольным пакетом акций автомобильного завода, заставил этот завод продавать себе автомобили за полцены, потихоньку выводя при этом активы завода в какие-нибудь GmbH (ЗАО), как это делал у нас ЮКОС с Юганскнефтегазом. то другие акционеры этого завода согласно бессмертной фразе депутата Шандыбина “вышли бы все с молотками и не оставили бы никому даже гвоздика”.

Кроме того, приверженцам “немецкой”” модели следовало бы поставить себе следующий важный вопрос (и ответить на него): “Каким образом новоявленные “собственники” будут привлекать инвестиции?”.

Фондовый рынок для них отныне закрыт, поскольку своих акционеров они ограбили, а новых простаков будет найти трудновато. Взять деньги в банке? Но для нор­мального функционирования “немецкой” модели не худо было бы сначала создать немецкие банки, потому что если в Германии эмитент имеет возможность привлечь деньги под 6—7 % годовых (средняя цена заимствова­ния на немецком финансовом рынке в 1998 г.) то российскому придется выкладывать 50 %.

Говоря о благотворности перехода к “немецкой модели. часто указывают на рост прямых инвестиций в 1999 г. (аргументация такова: как только крупные инвесторы перестали пугаться вредоносных мелких акционеров. они сразу же стали вкладывать деньги в российские предприятия). Однако эта аргументация совершенно ложная.

Прямые инвестиции в 1999 г. действительно несколько выросли, однако это ни о чем не говорит, просто многие крупные иностранные компании, воспользовавшись девальвацией, стали развертывать производство в России.

Однако если Danone, Cadbury и др. построили в России новые заводы, то они инвестировали в Рос­сию, но не в российские предприятия — (построенные заводы принадлежат им на 100 % и чаще всего даже не являются открытыми акционерными обществами). Российские акционерные общества, производящие аналогичную продукцию, от этой “прямой инвестиции” не получили ни копейки, кроме того, у них под боком появился могучий конкурент. В 1999 г. они занимались более важным делом — распугивали мелких акционеров и вымаливали в банках кредиты под 55 % годовых.

Особенно печально, что невежественные рассуждения о моделях, прикрывающие воровство и захват, расцвели именно в год, когда на мировых фондовых рынках происходили поистине революционные преобразования (которые, не в последнюю очередь, и привели к ошеломляющему росту рынка). Эти процессы вполне можно назвать конвергенцией “американской” и “немецкой моделей, в результате которой в обозримом будущем все различия между ними (формальные) будут стерты.

Напомним, что в сентябре 1999 г. в США была отменена поправка 1933 г. к закону об акционерных обще­ствах (известная как “поправка Гласса — Стигала””), запрещавшая кредитным банкам прямые операции на фондовом рынке. Хотя, конечно, ведущую роль на фондовом рынке будут продолжать играть инвестиционные банки (созданные некогда для этой цели кредитными), однако и их родители” отныне будут приравнены к своим немецким коллегам.

В свою очередь немецкий рынок акций продолжал дрейфовать в сторону американского как с точки зрения инфраструктуры, так и изменения состава акционеров. В последнее время число мелких акционеров в Германии заметно выросло (с 7 до 8 % общей численности населения), и, хотя этот процент значительно меньше, чем в США, немецкие средства массовой информа­ции сообщили об этом с восторгом.

Все понимают, что денежные сбережения населения представляют собой огромный источник инвестиций и значительно дешевле привлечь их, чем заимствовать деньги в банке. Кроме того, поскольку ввиду особенностей немецкой”” модели фондового рынка (преобладание предъявительских акций) издержки обращения довольно высоки, что сдерживает приток частных инвестиций, в Германии широко обсуждается переход на именные акции (как в США и России), которые хранятся в электронном виде и не требуют дорогостоящих банковских депозитариев.

Таким образом, обе модели активно сближаются, перенимая друг у друга сильные стороны. Развитие Интернет-торговли и общая глобализация фондовых рынков, несомненно, приведут к скорому стиранию последних отличий между моделями, однако можно быть уверенным при этом, что права акционеров будут неукоснительно соблюдаться по обе стороны океана.

Конечно, пока немецкий фондовый рынок значительно меньше по объему и гораздо беднее по количеству инструментов, чем американский, который в Германии служит недосягаемым образцом для подражания. И как были бы удивлены немецкий банкир, брокер или промышленник, узнав, что кто-то в России счел немецкий рынок более передовым на том основании, что он якобы позволяет вернее и проще “облапошить” мелких акционеров.

Наконец, те российские эмитенты, благодаря которым рынок акций в 1999 г. влачил хоть какое-то существование, дали недвусмысленный ответ на вопрос, что они думают о “немецкой”” модели. Напомним, что в течение года Газпром. НК “ЛУКОЙЛ”. РАО “ЕЭС России””, ТНК и ряд других обществ выпустили корпоративные облигации, т.е. инструмент, совершенно не свойственный немецкому фондовому рынку, на котором корпоративные облигации занимают ничтожный процент общего объема ценных бумаг с фиксированной доходностью (пока что немецкие корпорации финансируются в основном благодаря банковским кредитам, хотя это положение со временем может измениться). Понимая, что сегодня трудно привлечь деньги эмиссией акций (к тому же она недоступна для таких компаний, как Газпром. РАО “БЭС России”), эти эмитенты, тем не менее, не забыли о фондовом рынке.

Конечно, было бы наивно надеяться, что этот пример, пусть даже лидеров фондового рынка, убедит тех, кто сознательно разрушает инвестиционный климат в России, — они решают разные задачи: одни думают о завтрашнем дне и о России, другие — исключительно о  сегодняшнем и о своих оффшорах. Поэтому совершенствование законодательства является первоочередной задачей. Не секрет, что российские акционеры пассивны в отстаивании своих прав, просто потому что ' сознают полную безнадежность усилий в рамках существующего законодательства.

Нам остается лишь надеяться, что новая Дума окажется более решительной в этом направлении.

3.3 Современное состояние фондового рынка

Начало 2001г. на российском рынке акций ознаменовалось значительным ростом цен. Однако новые экономические потрясения в Турции и сохраняющееся ухудшение конъюнктуры фондового рынка США (несмотря на снижение ФРС банковской учетной ставки на 1 процентный пункт, до 5,5 % годовых, в январе 2001 г) склоняют мнение экспертов к тому, что говорить о возобновлении роста цен российских акций пока рано.

Участники российского рынка акций ожидали, что окончание одного из самых трудных для мировых фондовых рынков 2000 г. принесет некоторое оживление покупательского спроса, что повысит ценовые уровни.

В январе 2001 г. ожидания инвесторов оправдались. Первый месяц 2001 г. на рынке российских акций прошел под знаком роста котировок. При этом рои цен проходил практически без фаз коррекции вниз. Максимальное значение месяца составило 178.9 пункта. Среднедневной объем торгов в РТС вырос на 4,621 млн. долл., до уровня 16,97 млн. долл. Индекс РТС вырос на 21.1 %. до уровня 173.53 пункта.

Впрочем, в январе 2001 г. был один день торгов, когда минимум 2000 г. был побит: новый 2001 г. начался резким (на 9—13 %) обвалом котировок российских акций, почти достигших минимальных значений 2000 г., вслед за падением биржевых индексов США. Основной причиной этого стало опасение инвесторов относительно развития ситуации на американском фондовом рынке.

Падение индекса  Nasdaq Composite более чем на 7 % (из-за низких доходов компаний hi-tech) и заявление финансиста Дж. Сороса о возможном финансовом кризисе в США обострили ситуацию. Рост курса евро относительно доллара до максимальных за последние 6 месяцев уровней констатировал ослабление американской экономики. Замедление темпов развития экономики США, проявившееся в падении доходов американских корпораций, привело к тому что 2000 г. стал одним из худших для рынка акций США.

Сохранение подобной ситуации в первые дни 2001 г. вынудило ФРС пойти на крайние меры и резко снизить банковскую учетную ставку для оживления делового климата в Америке, тем более что инфляционная опасность во втором полугодии

2000 г. в США существенно снизилась. Очередное заседание Комитета по открытому рынку ФРС США по пересмотру учетной ставки планировалось на 31 января 2001 г., однако снизить ставку было решено уже 3 января 2001 г., причем сразу на 0,5 процентных пункта, до 6 % годовых.

Это снижение стало приятным сюрпризом для мировых рынков акций, обусловившим формирование на них растущего тренда, сохранившегося в течение всего января

2001 г. Рост цен российских “голубых фишек” в январе проходил на фоне возврата денег иностранных фондов, достаточно активно выводившихся в конце 2000 г.

В начале января лидерами роста  стали бумаги РАО “ЕЭС России”, существенно упавшие в цене в предыдущий месяц. Росту бумаг во многом способствовало сообщение РАО о начале в январе 2001 г. процесса перевода депозитарных расписок  (около 20 % уставного капитала) из Bank of New York  в Deutsche Bank. Достаточно резкий рост цен акций РАО "ЕЭС России" начался после того, как в заказах на покупку в РТС появился сам Deutsche Bank.

Спрос на российские акции поддерживался также решением ОПЕК о сокращении ежедневной добычи нефти на 1.5 млн. баррелей с 1 февраля 2001г., что способствовало повышению мировых цен на нефть. В результате нефтяные акции стали "локомотивом” растущего рынка.

Среди корпоративных новостей, определявших динамику цен акций "Норильского никеля” в январе 2001 г., выделим рост мировых цен на палладий до рекордного уровня в 1100 долл. за тройскую унцию (“Норильский никель является крупнейшим поставщиком этого металла на мировой рынок). Высокие цены металлов платиновой группы на мировом рынке в течение месяца обеспечивали покупательскую поддержку бумагам “Норильского никеля”. даже когда ФКЦБ России решила инициировать судебный иск в связи с нарушениями в процессе реструктуризации компании.

Завершение первого месяца 2001 г. было омрачено решением British Petroleum продать свою долю (около 7 %) в уставном капитале ЛУКОЙЛа, что привело к лидерству в падении цен акций российской нефтяной компании. Вместе с тем цена, по которой проходили сделки по продаже акций, не опускалась ниже 10 долл., что, скорее всего, предопределило наличие существенного уровня поддержки акций ЛУКОЙЛа на ближайшее время.

Реализация решения British Petroleum проходила с помощью банка “Кредит Свисс Ферст Бостон”. В результате роста предложения на рынке бумаг российской нефтяной компании из-за продажи пакета, принадлежавшего British Petroleum, был поставлен под вопрос проект правительства России по приватизации в 2001 г. 6 % госпакета акций ЛУКОЙЛа. С учетом этого РФФИ направил письмо вице-президенту ЗАО “Банк Кредит Свисс Ферст Бостон АО "с предложением расторгнуть договор на оказание консультационных услуг по продаже 6%-го пакета акций ОАО "ПК ЛУКОЙЛ” на международном рынке. Руководство РФФИ посчитало, что имущественные и иные интересы банка в сделке с British Petroleum и интересы фонда как клиента Банк Кредит Свисс Ферст Бостон” пришли в противоречие.

Однако, несмотря на это, в целом январь 2001 г. принес ощутимое прибавление в цене российским “голубым фишкам”: обыкновенные акции Мосэнерго за месяц выросли на 41,67 %. до 0,034 долл.; Татнефти — на 40.79 %, до 0.497 долл.; РАО “ЕЭС России” — на 29.15 %. до 0.1059 долл.; ЮКОСа — на 28,09 %. до 2.28 долл.

В первой половине февраля 2001 г. на российском рынке акций повышательная тенденция сохранилась. Основной причиной роста был приход нерезидентских заказов на покупку акций после твердого заявления России о готовности выплачивать долг Парижскому клубу кредиторов.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14