скачать рефераты
  RSS    

Меню

Быстрый поиск

скачать рефераты

скачать рефератыРеферат: А.С. Пушкин как прозаик, драматург, историк

Реферат: А.С. Пушкин как прозаик, драматург, историк

Содержание

Введение

1. Драматургия Пушкина

2. Александр Пушкин, как гениальный прозаик

3. Мятежность в прозе и драматургии выдающегося писателя

4. «Моцарт и Сальери». «Пир во время чумы»

Заключение

Список литературы


Введение

В полифонии пушкинского творчества звучат «мелодии» чуть ли не всех литературных жанров: оды и послания, сонеты и элегии, мадригалы и эпиграммы, поэмы и сказки, роман в стихах и повесть в стихах. Маленькие повести, маленькие трагедии, историческая драма и историческая повесть. Наконец, литературно-критические Статьи, рецензии, публицистика, исторические исследования, письма, дневники, автобиографические заметке. Все это Пушкин освоил, осветил своим гением, оставил в наследие, из которого выросла, окрепла, возмужала великая русская литература.

И в каждом жанре — ломка устаревших канонов, открытие «новых миров», говоря словами самого поэта, смелое новаторство, завоевание будущего литературный подвиг.

Так поэт оценил, в частности, своего «Евгения Онегина» а своего «Бориса Годунова». В июле 1825 года, в разгар работы над «Годуновым», Пушкин писал П. А. Вяземскому! «Покамест, душа моя, я предпринял такой литературный подвиг, за который ты меня расцелуешь: романтическую трагедию..»

Что имел в виду Пушкин? Ему предстояло взорвать устоявшиеся «обряды и формы», классицизма в драматургии с его тремя единствами: места, времени и действия,— с его условностями и манерностью, -«напудренностью и нарумяненностыо», с «холодным лоском» куртуазности,— со всем тем, что было рассчитано на жеманный вкус дворцовой знати; взорвать и вернуть трагедии ее народность, ее непосредственность, простоту, правдивость, жизненную многогранность в обрисовке характеров.


1. Драматургия Пушкина

В драматургии образцом для Пушкина был Шекспир. «Твердо уверенный, - писал поэт-драматург,— что устарелые формы нашего театра требуют преобразования, я расположил свою трагедию по Системе Отца нашего Шекспира, и принес ему в жертву, пред его алтарь два классических единства, и едва сохранил последнее... Отказавшись добровольно от выгод, мое о род оставляемых системою искусства, оправданной опытами, утвержденной привычкою, : и старался заменить сей чувствительный недостаток верным изображением лиц, времени, развитием исторических характеров и событий, — оловом, написал трагедию истинно романтическую».

Верное изображение времени, развитие исторических характеров и событий — что это как не требования реалистического искусства, как не выражение глубоко продуманного и выстраданного к тому времени историзма Пушкина, его философии, истории, выработанной в тесной связи с интеллектуальными откровениями эпохи.

Историзм Пушкина складывался под влиянием веяний бурного XIX века, наследника Французской революции, передовых идейных, философских, исторических и политических исканий отечественной и зарубежной мысли. В его библиотеке хранилось около четырехсот книг по истории.

Выдающиеся умы, представители социально-утопической (Сен-Симон, Фурье), философской (Гегель) и исторической (французские историки-романтики) мысли формировали в первые десятилетия XIX вена новый взгляд на развитие общества как на прогрессирующую смену этапов, шатались выявить движущие силы этого прогресса. Историки-романтики (Тьерри, Гизо, Минье и др.)) с работами которых Пушкин был хорошо знаком, приближались к пониманию роли классовой борьбы, масс и личности в истории. Но при этом все же продолжали уповать главным образом на «благое просвещение», на «успехи образованности», на роль общественного мнения.

Эти идеи в общем и целом были созвучны и историческому миропониманию, складывавшемуся у Пушкина независимо от них. Еще в 1822 году в Кишиневе поэт высказался так: «Прежде народы восставали один против другого, теперь король Неаполитанский воюет с народом, Прусский воюет с народом, Гишпанский — тоже; нетрудно расчесть, чья сторона возьмет верх». Иначе говоря, гражданскую войну, войну классов он рассматривал как знамение времени а как залог неминуемой победы народа».

Интерес Пушкина к «смутным» временам истории родины особенно обострился накануне восстания декабристов, о подготовке которого Пушкин не мог не догадываться, не мог не размышлять об условиях его успеха а поражения.

Пушкин официально не был членом декабристских кружков, но он знал лично чуть ли не всех: Рылеева, Пестеля, Михаила Орлова, Лунина, Николая Тургенева, Сергея Трубецкого, - с ними спорил, с ними негодовал, жил мыслями и интересами декабристов, дышал предгрозовой атмосферой, ею разгорался. «Я - признавался он Жуковскому,—наконец был в связи с большею частою нынешних заговорщиков».

В политических беседах с декабристами созревали его собственные взгляды па прошлое, настоящее и будущее России. Вопрос о путях политического переустройства страны для Пушкина упирался в ее историю.

Знаменательно, что «Бориса Годунова» он заканчивает 7 ноября 1825 года, в самый канун декабрьского восстания. Поэт словно провидит, предчувствует и предрекает конец Александрова царствования, описывая конец царствования Бориса Годунова.

Трагедия «Борис Годунова начинается с диалога между боярами Шуйским и Воротынским — взойдет ли на царство Борис Годунов? Борис у Пушкина, как и Александр перед восшествием на престол, лицедействует, ломает комедию, делает вид, что власть ему претит. А Шуйский, хорошо зная двуличие Годунова, уверен, что тот жаждет трона, иначе зачем же было совершать убийство царевича Димитрия, проливать кровь законного наследника престола? И Пимен произносит мрачные слова!

Прогневали мы бога, согрешили! Владыкою себе цареубийцу Мы нарекли.

В исключенном Пушкиным из печатного издания отрывке Борис назван «лукавым» («Беда тебе,— Борис лукавый»), так же Пушкин именовал и Александра («властитель слабый и лукавый»).

Разумеется, когда поэт создавал «Бориса Годунова», перед взором его стоял не только отцеубийца Александр I. Его замысел бесконечно шире нравоучительной аналогии двух царствований. Пушкина занимает прежде всего вопрос о природе народного мятежа, о мнении народном, которое сильнее неправой власти державной и которое рано или поздно карает эту власть.

Народное мнение, а не цари и самозванцы, творит Суд истории вот великая мысль Пушкина в «Борисе Годунове». Народное мнение и есть «Клип страшный глас», прозвучавший смертным приговором над Годуновым. Проклятие тяготеет и над его сыном Федором. И потому боярин Пушкин уверен в победе Самозванца. Когда Басманов, командующий войсками Федора, говорит с усмешкой превосходства боярину Пушкину, что у Лжедмитрия войска «всего-то восемь тысяч», Пушкин отвечает, не мало не смущаясь, что и тех не наберешь: Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов? Не войском, нот, не польскою помогой., А мнением; да! мнением народным.

Борис восстановил против себя это мнение не только убийством царевича Димитрия, по и тем, что отменил Юрьев день, когда крепостные вольны были уйти от своего хозяина. Крестьянин стал теперь полностью бесправным, стал вещью, собственностью землевладельца. И боярин Пушкин говорит Шуйскому:

Попробуй самозванец Им посулить старинный Юрьев день, Так в пойдет потеха.

А поэт Пушкин, написав это, думает: а что если сейчас храбрый офицер, командующий войсками, посулит отмену крепостного права я выступит против правительства? Будет пи назревающее восстание декабристов поддержано мнением народным? Будут ли царские генералы с восставшими? Почему бы и нет? Генерал Ермолов, адмирал Мордвинов втайне сочувствовали - заговорщикам. И в пьесе Басманов, полководец Годунова, а затем Федора, склоняется на доводы боярина Пушкина присягнуть пока не поздно Самозванцу.

Далекий предок поэта, выведенный в трагедии, безоговорочно на стороне «бунтовщиков», и Годунов бросает по его адресу:

Противен мне род Пушкиных мятежный... К этому роду с гордостью причисляет себя и сам поэт. Не случайно вводит он в трагедию своих собственных предков. Тут, по верному замечанию виднейшего нашего пушкиниста Д. Д. Благого, особый расчет: дать возможность читателям услышать собственный голос поэта без какого-либо нарушения исторической правды.

Да, сердцем поэт, как и его предки, всегда на стороне мятежа. А спокойный, трезвый, аналитический взгляд на историю ему говорит, что мятеж это кровь, насилие, многие человеческие жизни. И часто ли мятеж оканчивается успехом?

Как отвечает на этот вопрос Пушкин своим «Борисом»? Мнение народное произнесло свой приговор над Борисом Годуновым, убийцей царевича Димитрия, произнесло устами юродивого:

... нельзя молиться за царя Ирода...

Но и тот, который воспользовался именем Димитрия и стал орудием возмездия, орудием суда истории, запятнал себя детской кровью. Да здравствует царь Димитрии Иванович! — Народ молчит. И в этом молчании вновь слышится «Клии страшный глас».

В рукописи «Бориса Годунова», оказывается, есть пушкинский рисунок, изображающий пьедестал памятника Петру: скала, на ней вздыбленный конь, но Всадник отсутствует. А текст трагедии при этом такой:

Басманов

Всегда народ к смятенью тайно склонен:

Так борзый конь грызет свои бразды...

Но что ж? конем спокойно всадник правит...

Царь

Конь иногда сбивает седока... Символика многозначительная.

Преобразовав русский поэтический язык, совершив революцию в драматургии, Пушкин все чаще задумывался теперь о путях развития отечественной художественной прозы. Он полагал, что проза русская значительно отстает от поэзии. И если «русская поэзия достигла уже высокой степени образованности», то «проза наша так еще мало обработана, что даже в простой переписке она принуждена создавать обороты для изъяснения понятий самых обыкновенных, так что леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы давно готовы и всем известны». 

2. Александр Пушкин, как гениальный прозаик

Хотя Н. М. Карамзин и дал образец художественной и исторической прозы, попытался оживить мертвый парадный язык писателей XVIII века живым человеческим чувством, но это было только началом. К тому же Пушкина не устраивало стремление Карамзина пересадить на русскую почву английский и французский сентиментализм.

Уже в 1822 году Пушкин подверг резкой критике манеру писать,«с ужимкою», которая стала модной и заполонила журналы. Считалось, что негоже литератору упомянуть слово дружба, не прибавив: «сие священное чувство, коего благородный пламень...» Должно бы сказать: рано поутру, а писатели высокопарно изрекали: «едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба». Театральный рецензент бойко выводил: «сия юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Апполоном...» «Боже мой! — восклицал Пушкин, приведя эти строки.— Да поставь: «Эта молодая, хорошая актриса — и продолжай...»

И далее Пушкин сформулировал собственное кредо: «Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения пи к чему не служат».

Уже в «Борисе Годунове» поет, по его собственным словами в некоторых Сценах унизился до презренной прозы». Следующую попытку он предпринял в 1827 году, начав писать «Исторический роман» из эпохи Петра Первого. Роман остался незаконченным, к великому сожалению: ибо. те главы, которые до нас дошли, обещали прозу удивительную - по изображению исторической эпохи, нравов того времени, облика Петра, его приближенных. Все это подано Пушкиным сочно, ярко и вместе с тем лапидарно, с «неслыханною простотой» языка, и обилием «мыслей и мыслен». Здесь зрелый пушкинский историзм вылился в подлинно реалистическое — уже без прикрас романтизма — содержание.

Очевидно, недостаток имевшегося у пего исторического материала об эпохе Петра заставил Пушкина прервать работу над этим романом. Через три года он обратился к иной прозе — непритязательной, бытовой, житейской.

Знаменитая болдинская осень 1830 года знаменита не только интенсивнейшей творческой вспышкой пушкинского гения она поражает: не только количеством написанного за столь краткий срок. Этой осенью с Пушкиным случилось нечто неожиданное для всей читающей России: это появление Пушкина как прозаика - автора повестей. Им были в сентябре— октябре написаны и через год опубликованы «Повести Белкина».

Пушкин — прозаик? Поэт, «любимый небесами»,— в «презренная», «низменная» проза? Было чему удивляться!

«Повести Белкина» встретили недоуменно, прохладно и разочаровано. Пушкин «исписался», кончился как поэт, он даже посовестился подписать повести свопы именем и скрылся за вымышленным Белкиным! Даже Белинский — проницательнейший Белинский— сказал (уже после смерти поэта), что «эти вести были недостойны ни таланта, ни имени Пушкина».

Сам Пушкин, будучи «взыскательным художником», самый безжалостным критиком Собственных произведений, отнюдь не стыдился «Повестей Белкина», Выдавая их за якобы найденную чужую рукопись, он следовал довольно распространенному в то время литературному приему и ее думал отказываться от авторства. В письме к Плетневу он просил «шепнуть книготорговая Смирдину его имя» с тем, чтобы тот «перешепнул покупателям».

Зачем же понадобился Белкин? Случаен ли он? Думается, что нет. Белкин с его бесхитростной типичной биографией мелкого помещика нужен автору, чтобы естественнее воспринимался бесхитростный, простодушный, почти наивный стиль повестей, похожий на краткую запись устного рассказа бывалого человека. Такой стиль Пушкин осваивал сознательно. Ему претили многословные, пошло-болтливые, велеречивые романы и повести, расплодившиеся вдруг во множество и заполонившие литературу (Булгарин, Загоскин, Брамбеус-Сенковский и другие). Пушкин боялся этого словесного наводнения и хотел выставить ему заслон: указать русской литературе иную стезю, направить ее в иное русло.

Когда знакомый Пушкина П. И. Миллер поинтересовался у поэта, -кто такой этот Белкин, Пушкин ответил: «Кто бы он там пи был, а писать повести надо вот этак: просто, коротко и ясно». Тут, конечно, и высказалось литературно-художественное кредо Пушкина.

Как, ни странно, писать так русская литература тогда не умела. «Повести Белкина» были маленьким уроком, который мастер давал идущим за ним. Это похоже на урок режиссера, когда тот, останавливая игру актеров, поднимается на сцену и показывает, в каком ключе надобно работать. Ну, а понятливый и талантливый актер может и должен сыграть лучше режиссера.

Так и случилось с русской художественной прозой. «Повести Белкина» явились для нее первой школой мастерства. И Лев Толстой говорил, что повести эти «надо изучать и изучать каждому писателю», «надо не переставая изучать это сокровище». И разве, оглядываясь на путь литературы нашей, не видим органического родства «Повестей Белкина» с новеллами Лермонтова, Гоголя, Толстого, Чехова, Куприна, Бунина? Конечно, тут надо вести речь не только о «Повестях Белкина», но о всем художническом опыте Пушкина-прозаика, с его неоконченным «Дубровским», с его «Пиковой дамой», с многочисленными набросками и плацами повестей и романов и, наконец, с «Капитанской дочкой» — вершиной пушкинской художественной прозы. В начале 30-х годов, после кровавого подавления кровавого бунта военных поселенцев в Старой Руссе Пушкин вновь обращайся к «смутным временам отечественной истории. Фигура мятежного Пугачева теперь все более и более его привлекает и завораживает. Тему эту Пушкин в конце концов решает в двух планах. а в качестве профессионального историка в «Истории Пугала», и в качестве писателя в «Капитанской дочке» начала было создано произведение историческое. Пушкин скрупулезно Собирал факты и свидетельства для этого труда. Объездил несколько губерний, где еще помнили Пугачева, где еще были живы люди, его знавшие, где гуляли из уст в уста предания о нем. Все это было записано поэтом-историком и передано потомству с самой строгой объективностью, пунктуальностью и деловитостью. И лишь затем Пушкин обратился к художественному воплощению темы.

Какие великолепные, подлинно русские характеры и типажи зажили в «Капитанской дочке»! Вспомним хоть Савельича, который трогательно, до самопожертвования любит своего молодого барина, любит не как холуй, а по-отцовски, как старший, более умудренный сердцем и опытом жизни.

А Пугачев? Вся повесть освещает его с двух разных я, кажется, несовместных сторон. Пугачев сам по себе, как частный человек, в своих личных отношениях с Гриневым. И Пугачев, как вожак бунтарей, как верховное выражение стихии мятежа, как его олицетворение и его слепое орудие. В первом плане - это смекалистый, по-мужицки умный, проницательный человек, ценящий мужество и прямоту в людях, с душевной щедростью платящий сторицей за добро добром, по-отечески помогающий полюбившемуся ему барчуку в отношениях с невестой. Словом, человек, необыкновенно располагающий к себе. Во втором — палач, безжалостно вешающий людей, казнящий, не моргнув глазом, ни в чем не повинную старую женщину, жену коменданта Миронова. Человек — отвратительный в бессмысленной, кровавой жестокости, фиглярствующий под «государя Петра III».

Страницы: 1, 2


Новости

Быстрый поиск

Группа вКонтакте: новости

Пока нет

Новости в Twitter и Facebook

  скачать рефераты              скачать рефераты

Новости

скачать рефераты

© 2010.