Статья: Брусилов. Великий полководец земли Русской

Внешность Брусилова хорошо известна по многочисленным фотографиям и кинокадрам. Добавить здесь нечего.

Приходится сказать несколько слов в защиту Брусилова, как истинно верующего православного христианина. По жизни, да и далее, вплоть до наших дней, ему в этом нередко отказывают. Здесь не последнюю роль играет его молодое увлечение оккультизмом. Брусилов и не скрывает этого: «меня интересовали и оккультные науки, которыми я усердно занимался вместе с писателем Всеволодом Соловьевым, С.А. Бессоновым, М.Н. Гедеоновым и другими». А тут еще близкое родство с семейством Блаватской, которое, не без основания, православный мир не жаловал. Однако и Брусилов не придавал Блаватской большого значения и прямо заявлял: «Ее психологические фокусы – такой, в сущности, вздор». А вот его неизменно теплое отношение к церкви не вызывает сомнения: «Помню яркий, светлый день Крещения. Мы все после службы вышли из собора, чтобы присутствовать на молебне с водосвятием и традиционным крещенским парадом. Народу собралось множество – весь мой штаб, войска, горожане, представители администрации, лазаретов, госпиталей, наши приезжие гости». До сих пор потомки эмигрантов и зарубежная церковь не могут простить Брусилову службу у большевиков. А ведь он еще в те годы, на мой взгляд, убедительно объяснил свою позицию: «Если бы я не был глубоко верующим человеком, я мог бы покончить самоубийством. Но вера моя в то, что человек обязан нести все последствия вольных и невольных грехов, не допустила меня до этого. В поднявшейся революционной буре, в бешеном хаосе я, конечно, не мог поступать вполне логично, непоколебимо и последовательно. Не имея возможности много предвидеть, уследить за всеми изгибами событий; возможно, что сделал много ошибок, вполне допускаю. Одно могу сказать с чистой совестью, перед самим Богом, ни на минуту я не думал о своих личных интересах, ни о своей личной жизни, но все время в помышлениях моих была только моя Родина, все поступки мои имели целью помощь ей, всем сердцем хотел я блага только ей». Именно в то время пишет он: «Зная меня, как очень верующего человека, ко мне приезжали все митрополиты, епископы и множество священников. Патриарх Тихон навещал меня». Патриарха почему-то не смущало пребывание Брусилова в большевистской Москве, а белогвардейских деятелей и их нынешних адептов смущает. Даже большевики в газете «Известия» отметили: «Когда А.А. Брусилов видит в православии национальный признак русского человека, то эта точка зрения не покажется, конечно, убедительной русскому пролетариату…». Под конец жизни, будучи на лечении за границей Брусилов лично познает всю ненависть эмигрантских кругов. «И когда мысль моя вновь обращалась к эмигрантам, мне хотелось сказать им: «Вы видите, я пришел с Вами молиться, я хочу этим сказать, что только вера в распятого Христа, только помощь и милость Его может всех нас спасти…» Но они с любопытством, а иногда и с высокомерием и злобой смотрели на меня и перешептывались. Я хотел им сказать: «Вы молитесь об упокоении души патриарха, а не знаете его страданий и всего того, что он пережил, вы были далеко, вы бросили его и нас. А наше сердце билось вместе с его сердцем, мы страдали так, как и он страдал. Еще недавно, перед отъездом сюда, мы видели его, и он благословил нас на нашу поездку». Только истинно православный человек мог сказать фактически перед кончиной: «Старый безумец я, как и безумна вся наша интеллигенция. Мы, сами мы, сделали то, что погубило Россию. По беспечности, по глупости и по многим другим причинам, но мы сами все это подготовили. Особенная вина на нас, верующих людях, ибо неверующие – те не понимали многого, а мы, христиане, должны были понимать». Волей Господа Брусилова и похоронили по православному чину у Смоленского собора кладбища Новодевичьего монастыря.

У Брусилова не было капитальных военно-теоретических трудов, как, впрочем, почти у всех великих русских полководцев. Хотя были достаточно известные работы. Например, «Прорыв австро-германского фронта в 1916 году» или «Роль кавалерии в будущих войнах». Но вклад Брусилова в развитие теории и практики военного дела огромен, и это соответствует нашему второму критерию оценки. Его стратегическое мышление выходило далеко за рамки господствующих тогда взглядов. Задолго до начала первой мировой войны он четко определил главных ее виновников – Англию и Германию, предвидел какая это будет война. «Мои расчеты основывались на том, что хотя великие державы спешно вооружались, но Германия опередила всех и должна была быть вполне готовой к 1915 году, тогда как Россия с грехом пополам предполагала изготовиться к этому великому экзамену народной мощи к 1917 году, да и Франция далеко не завершила еще свой подготовки. Было ясно, что Германия не позволит нам развить свои силы до надлежащего предела и поспешит начать войну, которая, по ее убеждению, должна продлиться от 6 до 8 месяцев и дать ей гегемонию над все миром». Он единственный из военачальников того времени предвидел, что война продлится долго, приобретет массовый характер, что стратегические операции будут проводиться не только силами армий на одном театре военных действий, но силами фронтов на различных театрах военных действий, в том числе союзниками, отдаленными друг от друга на тысячи верст. Другое дело, как организовывалось и осуществлялось это взаимодействие на практике. Наконец, он единственный из полководцев воюющих сторон провел победоносную полномасштабную фронтовую стратегическую наступательную операцию.

Его принципы подготовки войск и ведения боевых действий до сих пор изучаются в военных академиях многих стран мира. Позволю себе только перечислить их. Характерной чертой полководческой деятельности Брусилова было настойчивое стремление добиваться победы решительным наступлением. «По моему неизменному правилу, которого я держался до конца кампании, я решил перейти в решительное наступление… В крайности, я всегда мог потом перейти к оборонительному бою, что гораздо выгоднее, чем с места сразу выпустить инициативу из своих рук». В обороне Брусилов требовал от войск исключительной, но не бессмысленной стойкости: «Позиции даром не уступать, но не доводить упорства обороны до расстройства частей, преследую главным образом цель – сохранить всегда сильные кадры». Непременным условием считал активность войск, в том числе и в обороне. Особое внимание требовал уделять согласованным действиям с соседями на всех уровнях, вплоть до фронтового. И уж, конечно взаимодействию между родами войск, особенно с артиллерией, как главной ударной силы того времени. «Мне, к крайнему сожалению, опять приходится напоминать, что для успеха боевых действий тесная связь между пехотой и артиллерией должна быть беспрерывна». Он сразу оценил огромные возможности применения авиации, причем не только в разведывательных целях, но и как ударное средство. Кстати, только в русской армии имелись на вооружении наводящие ужас на противника эффективные бомбардировщики «Илья Муромец». Не осталось без его внимания и военно-инженерное дело, средства управления войсками, особенно экзотическая в то время радиосвязь. Можно еще сказать о тыловом, медицинском обеспечении, без которых Брусилов не мыслил успешного ведения боевых действий в современной войне. Вклад Брусилова в военное дело надо изучать, прежде всего, по его практическим делам, приказам, боевым распоряжениям, указаниям и служебным запискам. Это, повторю, характерно для всех великих полководцев от середины XIX века до наших дней.

Третий критерий оценки – глубокое уважение, известность и популярность Брусилова в России и за рубежом, в профессиональной военной среде, у политиков и обывателей также не требует особых доказательств. «Брусиловский прорыв» – не просто фраза, а давно укоренившийся термин до сих пор упоминаемый во всех энциклопедиях всех стран мира. Как и персоналия самого Брусилова. Многие обыватели в различных частях планеты и о роли Росси в первой мировой войне узнают, познакомившись с личностью Брусилова. О годах своей славы сам Брусилов вспоминал, что « все это время получал сотни поздравительных и благодарственных телеграмм от самых разнообразных кругов русских людей. Все всколыхнулось. Крестьяне, рабочие, аристократия, духовенство, интеллигенция, учащаяся молодежь – все бесконечной телеграфной лентой хотели мне сказать, что они – русские люди и что сердце их бьется заодно с моей дорогой, окровавленной во имя родины, но победоносной армией». Великий князь Николай Николаевич писал ему: «Поздравляю, целую, обнимаю, благословляю». Брусилов получал поздравления со всех концов света. Главнокомандующий французской армией маршал Жоффр телеграфировал: «Вся французская армия ликует по поводу победы доблестной русской армии…». Итальянцы намеревались преподнести Брусилову виллу в благодарность за спасение Италии от нашествия австрийцев. Хочу особо подчеркнуть, что Брусиловский прорыв многие военные теоретики справедливо считают самой выдающейся, с точки зрения военного искусства операцией первой мировой войны. По словам известного историка И. Стоуна наступление армий Брусилова привело « к самой блистательной победе в войне». Термин «Брусиловское наступление» вошел прочно в энциклопедии и научные труды. А. Тейлор называет брусиловское наступление «единственной успешной операцией первой мировой войны, названной в честь генерала».

Казалось бы все ясно. Но не могу не остановиться на двух моментах. Первый – практически полное игнорирование личности Брусилова эмигрантскими историками все из-за той же советской биографии. Даже, на мой взгляд, лучший военный историк А. Керсновский не смог перешагнуть через личное. Что уж тут говорить о многочисленных мемуарах лидеров Белого движения, в большинстве бывших подчиненных Брусилова, в свое время высоко ценивших его. С какой горечью пишет Брусилов про Деникина «Возможно и то, что, убив несчастного Алешу (сын Брусилова. – С.К.), он озлился на меня. Это тонкая психология, я не берусь разбираться в этом, но в душе моей теперь что-то говорит, что и это возможно Но если это так… Деникин упустил из виду одно: такого рода вещи не прощаются. Господь все видит и все разберет… И я не завидую ему». А вот что пишет Брусилов по поводу книги Деникина «Очерки русской смуты»: «Для меня была важна конечная цель и только. Я старался приблизиться к народной толще и понять психологию масс. Последующие события показали, что я был прав, желая подойти к народу с другой стороны, а не рубить все сплеча по старому образцу. Не знаю, что легче на чужие деньги жить за границей все эти годы или переживать все ужасы революции, голод и холод вместе с Россией. Деникин много говорит с большим пафосом о «Родине-Матери». Так вот, когда мать тяжело больная, совершенно не нужно самонадеянно и безрассудно производить над ней рискованные операции и заливать ее потоками братской крови, а лучше предоставить времени залечить ее недуги, не бросая ее, и помогать вблизи, насколько сил и разума хватит. Так я думал и думаю». На мой взгляд, очень убедительный ответ не только Деникину, но и нынешним неофитам настойчиво поднимающим на щит, по их мнению, настоящих, чистых героев гражданской войны Колчака, Деникина, Врангеля, Капелля и далее по списку. Им уже ставят памятники, снимают про них кинофильмы. А ведь руки у этих героев тоже по локоть в крови русского мужика, как у того же Тухачевского, Котовского, Троцкого или Фрунзе. Кстати, два последних, будучи первыми наркомами обороны советской России и идейными противниками Брусилова понимали и справедливо оценивали масштаб его личности, его место в военной истории России. Особенно Фрунзе.

Второй момент связан с также ныне настойчиво навязываемым мнением о том, что Брусилова подчиненные, особенно простые солдаты, не любили, в лучшем случае боялись. Действительно, по сравнению, например, с Кондратенко, Скобелевым, не говоря уж о Суворове, он держал строгую дистанцию, с подчиненными чаще всего был сух, деловит и не располагал к простоте взаимоотношений. Но солдаты, офицеры все-таки любили и такого «сухаря», видели в нем настоящего отца-командира. Я уже не раз говорил, что здесь солдата обмануть невозможно. В доказательство любви народной к Брусилову приведу лишь несколько цитат. Одна связана с днями триумфа нашего героя: « Когда окончилась официальная часть, солдаты и горожане окружили Брусилова, подняли его на руки и понесли впереди процессии к зданию штаба; раздавались возгласы: «Да здравствует генерал Брусилов!», «Да здравствует свободная Россия!», «Ура народному герою!» Играла музыка, впереди процессии солдаты несли три огромных красных плаката с надписью: «Да здравствует народный герой генерал Брусилов!» Другая цитата, относится к окаянным дням революции, когда не только генерала, но любого офицера по принадлежности всякий мог и должен был унизить или уничтожить на месте: «Нашлись такие (были между ними и бывшие солдаты моей армии), что стали привозить картошку, овощей, молока, хлеб, с поклонами, слезами, благословениями и ничего, ни копейки не бравшие. Они говорили мне, что понимают меня и ценят, что я остался в России, не захотел отделаться от них; они уверяли меня, что я прав, в том, что весь русский народ поймет со временем свою ошибку, воскреснет и тем более оценит то, что я ни при какой обстановке не хотел отделиться от него». Да и как могло быть иначе, если многие из них помнили, хотя бы, приказ командующего 8-й армией от 6 октября 1914 года: «3 декабря в 14 роте прапорщика Захарова 45-го Сибирского полка до вечера люди не имели горячей пищи, якобы на том основании, что ко времени большого привала пища не была готова. При опросе моем нижних чинов выяснилось, что рота эта и накануне не имела горячей пищи, равно не имела ни хлеба, ни сухарей в то время, как соседние роты пищу получили. Мы требуем от солдата громадного напряжения, и солдат это дает, но необходимо, чтобы он был сыт. Ставлю заботу, чтобы солдаты имели ежедневно горячую пищу, первейшей обязанностью всех начальствующих лиц, несмотря ни на какие препятствия. Те начальники, у которых солдат голоден, должны немедленно быть отрешаемы от занимаемых ими должностей». Ну, что тут еще комментировать?

В заключение позволю себе кратко пройтись по основным датам военной, боевой биографии Брусилова. Погоны надел впервые в 14 лет при зачислении в 1867 году в Пажеский корпус, который и закончил через пять лет. 17 июня 1872 года произведен в прапорщики и выходит в 15-й, впоследствии 43-й Тверской драгунский полк на Кавказ. О том, как он учился и служил, мы уже говорили. Следует добавить, что 2 апреля 1874 года Брусилов был произведен в поручики и через год утвержден в должности полкового адъютанта (по тем временам начштаба полка. С.К.), что весьма почетно для молодого офицера. В этой должности он встретил Русско-турецкую войну 1877–1878 годов.

Боевое крещение принял в первую же ночь боевого похода, но свиста пуль не услышал. Его драгуны без боя взяли в плен сонных турок, прямо в казарме. Пули засвистели примерно через месяц в первых схватках под Алвиаром. Именно там под ним убили коня, и он едва не погиб. Несколько дней спустя проявляет незаурядную отвагу во время штурма крепости Ардаган. Дальше воюет без особого, скажем так скобелевского, блеска, но надежно, умело, неизменно добиваясь со своими драгунами успеха. Что и было отмечено заслуженными, для молодого офицера более чем значимыми наградами, полученными уже в конце кампании и войны. 1 января 1878 года за отличие и личную храбрость при штурме крепости Ардаган награжден орденом Св. Станислава 3 степени с мечами и бантом. 16 марта опять же за отличие и личную храбрость в боях награжден орденом Св. Анны 3 степени с мечами и бантом. Брать крепость Карс ему не пришлось, но он проявил себя в полном блеске при уничтожении прорвавшегося из окружения противника. Именно за это дело уже 3 сентября 1778 года получает орден Св. Станислава 2 степени с мечами. Солидный для молодого офицера набор наград, даже без полученного ранее от Персидского шаха ордена Льва и Солнца в петлицу. Но главное, он приобрел бесценный боевой опыт, почувствовал, что такое война, понял, что это не красносельские маневры, а тяжелая, нудная, грязная и кровавая работа.

Следующий важнейший этап в его жизни – офицерская кавалерийская школа. 25 лет, четверть века службы на одном месте были по признанию самого Брусилова самыми замечательными в служебной карьере. Именно в школе он по-настоящему почувствовал вкус к военной службе, военной профессии и отдался ей самоотверженно, без остатка. Именно в школе он постоянно показывал и доказывал свои блестящие способности военачальника, методиста, теоретика и практика военного дела. Я уже останавливался на службе в школе. Примечательно и то, что он рос по службе и награждался не в порядке прохождения ценза, а исключительно за личные заслуги, за отличие по службе, часто получая награды и звания вне очереди. В то время в русской армии это практиковалось крайне редко. Значит, было за что. В 1881 году слушателем школы за отличие по службе производится в капитаны. Через два года оканчивает курс по разряду «отличных» и опять же за отличие в службе награждается орденом Св. Анны 2 степени, назначается на должность адъютанта школы. Через четыре года причисляется к лейб-гвардии Конно-гренадерскому полку. Давняя, скрываемая мечта. Кстати, его сын тоже будет с честью служить в этом полку. В 1889 году становится преподавателем школы и более десяти лет отдает себя этому делу, да еще как. Я уже говорил, что практически все кавалерийские начальники Росси прошли через его руки. И не только в России, но и многих европейских странах, куда командировался не раз. Подполковника получил в срок в 1890 году, но уже через два года досрочно становится полковником с зачислением по гвардейской кавалерии. Любопытно и то, что несколько лет подряд избирается членом и председателем суда общества офицеров школы. Это высшая степень уважения и доверия сослуживцев в русской армии того времени. И Брусилов полностью оправдывает их доверие. Он уже заместитель начальника школы, часто исполняет его обязанности. И, посмотрите, как на него сыплются награды, подчеркиваю, за отличную службу. 1895 год – орден Св. Владимира 4 степени. 1896 год – Бухарский орден Золотой звезды 2 степени. 1897 год – французский орден Почетного Легиона офицерский крест. 1898 год— Прусский орден Красного Орла 2 степени. Наконец, награждается орденом Св. Владимира 3 степени и за отличие по службе произведен в генерал-майоры. Генерал в 47 лет по тем временам даже переросток. Но какое ровное прохождение по всем должностям, что очень важно для становления настоящего полководца. 1902 год – начальник Офицерской школы и Большой офицерский крест болгарского ордена «За военные заслуги». В 1903 году вообще какой-то звездопад: большой офицерский крест итальянского ордена Короны; персидский орден Льва и Солнца 1 степени, французский орден Командорского креста Почетного Легиона, и, наконец, орден Св. Станислава 1 степени. Я столь подробно перечисляю все эти награды еще и потому, что в те времена офицеры и генералы награждались весьма скупо, и получить такой «иконостас» мог только по-настоящему заслуженный военачальник.

В 1906 году Брусилов возвращается в строй сначала начальником 2-й гвардейской кавалерийской дивизии с производством в генерал-лейтенанты. А через три года занимает место в ряду высших военачальников империи. В 1909 году получает под командование 14-й армейский корпус и орден Св. Анны 1 степени. Через три года он помощник командующего войсками Варшавского военного округа, нередко замещает командующего. Строевая служба увлекла его необыкновенно. Печальные итоги Русско-японской войны требовали радикальных перемен в организации, боевой подготовки войск, снабжения их современным вооружением, нестандартных подходов, которых, к сожалению, у большинства высшего генералитета не было. Брусилов не участвовал в войне, по возрасту был близок старикам-ретроградам, но по духу, пониманию современных требований к военному делу давал фору многим молодым. На своих должностях он все-таки сумел добиться многого, хотя и нажил себе недоброжелателей в военном министерстве и при дворе, где окончательно приобрел репутацию неуживчивого, придирчивого, много требующего генерала. Его, конечно, ценили. В 1912 году он становится генералом от кавалерии, то есть полным генералом. В 1913 году получает орден Св. Владимира 2 степени, но вынужден просить о переводе в другой округ, окончательно рассорившись со своим непосредственным начальником генералом Скалоном. Надвигалась новая, современная война, а военное руководство продолжало жить по-старому. Брусилов с горечью отмечает: «никто не помышлял о возможности близкой войны и никто не думал о ней… Так, например, самостоятельность, инициатива в работе, твердость в убеждениях и личный почин отнюдь не поощрялись и требовалось большое искусство и такт, чтобы иметь возможность проводить свои идеи в войсках, как бы они не были благотворны и хотя бы отнюдь не противоречили уставам. Было много высшего начальства, которое смотрело войска лишь на церемониальных маршах и только по более или менее удачной маршировке судило об успехе боевого обучения армии». Кстати, в случае войны Брусилов должен был получить ту самую 2-ю армию, которая под командованием генерала Самсонова трагически погибнет в окружении осенью 1914 года.

С горьким чувством убывает Брусилов в Киевский военный округ командовать 12-м армейским корпусом. Прямо перед войной получает под начало 8-ю армию, но взаимоотношения и с новым командующим округа, а затем Юго-Западного фронта генералом Н.И. Ивановым не сложились. Он оказался генералом, готовящимся к прошедшим войнам.

Деятельность Брусилова в годы первой мировой войны рассмотрена очень подробно, и я позволю себе остановиться только на некоторых моментах. В кампанию 1914 года Брусилов вместе со всем Юго-Западным фронтом наступал весьма успешно. В ходе развернувшейся на 400-км фронте Галицийской битвы, в которой с обеих сторон участвовало более 100 дивизий (около 2 млн. чел. – С.К.), они нанесли поражение австрийской армии, заняли Голицию, вышли в предгорья Карпат. Противник отступил на 300 км, и до конца войны был уже не способен проводить крупные наступательные операции без поддержки германских войск. Брусилов сразу проявил блестящие способности воевать по-новому. Его фланговые маневры, сражения на реке Гнилая Липа позволили соседу генералу Рузскому по существу без боя занять Львов. Кстати, первыми вошли в оставленный австрийцами город кавалеристы Брусилова, но слава ушла к Рузскому. Брусилов, конечно, переживал, но гораздо сильнее его беспокоили уроки первых сражений. Например, он на практике понял необходимость наличия у командующего армией сильного общего и артиллерийского резерва. За Львов его все-таки наградят орденом Св. Георгия 4 степени. Также успешно действовала его армия во время прорыва к Карпатам. Гродекское сражение, когда войскам Брусилова приходилось от наступления переходить к обороне, а от обороны в контрнаступление, явило нам полководца способного проводить блестяще армейские операции любого вида. Не случайно орден Св. Георгия 3 степени украсил его мундир.

Кампания 1915 года сложилась для России крайне тяжело, ибо Германия перенесла основные усилия на Восточный фронт. Но на Юго-Западе русская армия, а значит и Брусилов, продолжала успешно бить австрийцев, да и пришедших им на помощь немцев. Русские, было, рванулись через Карпаты на Венгерскую равнину, блокировав в тылу крепость Перемышль. Идея разбить Австрию на равнине и вывести из войны была заманчива, но к началу кампании у России практически не осталось кадровой армии, только началась перестройка промышленности на военный лад, и поэтому ощущалась острая нехватка артиллерии, боеприпасов. Сил для такой масштабной операции просто не хватало. Противник же, наоборот, усилился, за счет переброски сил и средств, особенно германских войск, с Запада и сам готовился наступать. Брусилов, пожалуй, единственный из русского командования, понял это очень скоро и начал настаивать не пересмотре планов ведения кампании, предлагая не наступать, а сдержать удары превосходящих сил противника, наращивая свои резервы для будущего наступления. Ставка не послушала, и его армия втянулась в затяжные бои под Перемышлем и в Карпатах. Но он и в этих условиях искал лучший выход из положения. «Моя армия, спустившись в Венгерскую равнину без огнестрельных припасов, должна будет положить оружие или погибнуть. Поэтому я только делал вид, что хочу перейти Карпаты, а в действительности старался лишь сковать возможно больше сил противника, дабы не дать ему возможности перекидывать свои войска по другому назначению». Поражение русских войск летом и осенью 1915 года были очень тяжелые. Не получив от союзников никакой помощи, они оставили Польшу, часть Прибалтики, Галицию, зацепившись на отрогах Карпат. Но Россия не позволила Германии решить главную задачу кампании – окончательного вывода ее из войны и в этом огромная заслуга 8-й армии Брусилова. За отличие в боях и сражениях он получил 15 января орден белого Орла с мечами, 10 апреля назначен генерал-адъютантом государю императору, а 27 октября в высочайшем приказе объявлено о пожаловании ему золотого Георгиевского оружия. Какое уж тут недоверие и даже антипатия государя императора, которую так любят комментировать историки, если ко всему прочему 17 марта царь назначает Брусилова главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта.

Кампания 1916 года – кампания воинской славы России, триумф Брусилова. Я уже говорил о знаменитом на весь мир Брусиловском прорыве. Хочу лишь ответить тем, кто до сих пор обвиняет Брусилова в том, что он не развил свой успех до полного поражения австро-германских армий. Это было возможно, если бы Брусилова во время и эффективно поддержали атакой войска других фронтов генералов Эверта и Куропаткина. Ставка, а особенно главнокомандующие этих фронтов проявили полное непонимание основ современной войны. «Ставка, по моему убеждению, — писал Брусилов, — ни в коей мере не выполнила своего назначения управлять всей вооруженной силой, и не только не управляла событиями, а события ею управляли, как ветер управляет колеблющимся тростником». К этому нужно добавить и медлительность англо-французского командования. Оно нарушило свои обязательства и своевременно не поддержало наступление русских. Как писал Эрих фон Фалькенгайн, «в Галиции опаснейший момент русского наступления был уже пережит, когда раздался первый выстрел на Сомме». Удивительно и то, что за успех главного сражения, прославившего Россию, Брусилов был награжден лишь Георгиевским оружием, украшенным бриллиантами. Это оказалась вообще его последняя награда.

1917 год перевернул жизнь всей России, каждого русского человека. Русский мир как будто обезумел. Обезумили обыватели, сильные мира сего, политики, обезумили военные, в том числе и Брусилов. Я уже говорил об этом. Отметим лишь даты. 22 мая Брусилов приказом Временного правительства по армии и флоту назначен Верховным главнокомандующим, а через два месяца смещен и отправлен в распоряжение. Двух месяцев ему, да и не только ему, хватило, чтобы понять какую роковую ошибку они генералы совершили весной. «Я вполне сознаю, — писал позже Брусилов, — что с самого начала революции я мог и неизбежно делал промахи. Среди поднявшегося людского водоворота, всевозможных течений, среди авантюристов, волков в овечьей шкуре, их интриг и домогательств, сразу твердо и бесповоротно решиться на тот или иной образ было для меня невозможно. Я не гений и не пророк и будущего твердо знать не мог». Ну, так оправдывались практически все участники тех событий.

Не буду подробно останавливаться и на советской карьере Брусилова. Я уже писал, как он очень быстро понял, что из себя представляют большевики и, если бы не случайное тяжелое ранение в самом начале гражданской войны, без сомнения ушел к белым. Но после нескольких месяцев братоубийственной войны понял и то, что кроме большевиков никто не способен защитить, сохранить Россию и вернуть ей прежнее величие. И это тоже поступок. Брусилов был не одинок. Более половины офицеров и генералов бывшей императорской армии воевали на стороне красных, многие по убеждению. Наш бедный, вечно гонимый, но жаждущий, прежде всего, не богатства и счастья, а справедливости народ, выбрал большевиков. Брусилов с товарищами остался с народом. Красными главкомами стали унтер-офицеры, прапорщики, поручики, максимум полковники, но и заслуженные генералы, кстати, почти все бывшие подчиненный Брусилова, верой и правдой служили не режиму, а России. Генералы П.П. Лебедев, К.И. Величко, А.А. Поливанов, П.С. Балуев, А.Е. Гутор, А.М. Зайончковский, А.А. Цуриков, М.В Акимов, Д.П. Парский. Начальник штаба Брусилова во время его знаменитого прорыва, блестящий генштабист, военный авторитет генерал от инфантерии В.Н. Клембовский пойдет к большевикам по убеждению и примет смерть в большевистских застенках уже в 1928 году. Но все они оставались со своим народом. Еще вопрос, так уж ли ошибся народ в то смутное время? Польская интервенция вернула генерала Брусилова в ряды вооруженных сил теперь уже Советской России, в которых он верой и правдой прослужит более 5 лет. 1920 год – назначен председателем Особого совещания при Главнокомандующем всеми вооруженными силами республики, членом Военно-законодательного совещания при Реввоенсовете. 1921 год – назначен председателем комиссии по организации кавалерийской допризывной подготовки. 1922 год – назначен Главным военным инспектором конезаводства и коневодства. 1923 год – назначен Инспектором кавалерии Рабоче-Крестьянской Красной Армии. 1924 год – назначен для особо важных поручений при Реввоенсовете СССР.

Ранней весной 1926 года и без того страдавший от ран и болезней генерал заболел крупозным воспалением легких и в ночь на 17 марта на 73 году жизни скончался от паралича сердца. Брусилов не вступал в партию, не примеривал на себя личину пламенного революционера, не рвался в военные диктаторы, как некоторые герои гражданской войны выходцы из царских офицеров. На мой взгляд, именно это и сгубило их в конце 30-х годов. Но большевики ценили как раз его идеологический нейтралитет, честность и принципиальность, военный, а не политический талант. Троцкий, Дзержинский, Сталин, боле всего Фрунзе.

А вот как большевики похоронили Брусилова. Дадим слово едва ли не единственному биографу генерала историку С.Н Семанову: «РВС республики постановил принять расходы по похоронам на свой счет и ходатайствовать перед Совнаркомом СССР о назначении персональной пенсии вдове Брусилова. 18 марта в «Правде», «Красной Звезде» и других газетах появились некрологи о Брусилове. «Правда», давая высокую оценку личности покойного, одного из наиболее выдающихся представителей русской армии, внесшего вклад в строительство Советских Вооруженных Сил, подчеркивала, что весь Реввоенсовет республики уважал Брусилова, «ценил его глубокий ум, прямоту его взглядов, его исключительную лояльность по отношению к Советской власти. В 12 часов 19 марта у квартиры покойного выстроился почетный эскорт: рота пехоты, эскадрон кавалерии и полубатарея артиллерии. Среди присутствующих – делегация РВС республики во главе с А.И. Егоровым и С.М. Буденным. Они возлагают на гроб Брусилова венок с надписью: «Честному представителю старого поколения, отдавшему свой боевой опыт на службу СССР и Красной Армии, А.А. Брусилову от Реввоенсовета». В полдень гроб с телом покойного ставят, как и положено исстари, на артиллерийский лафет, и траурный кортеж направляется к Новодевичьему монастырю. Перед воротами траурный митинг. А.И Егоров характеризует роль Брусилова в борьбе с белополяками. С.М. Буденный говорит о заслугах покойного в организации красной конницы, Г.Д. Гай, выступая от Военной академии имени М.В. Фрунзе, вспоминает о роли Брусилова в первой мировой войне… Гроб с телом Брусилова через ворота вносят на территорию Новодевичьего монастыря». От себя добавлю, после светской траурной церемонии Брусилова отпели и похоронили по православному чину. Советская власть не препятствовала.

Закончить наш очерк хочу словами самого Брусилова: «Я русский полководец. Всю жизнь работавший над военной наукой. Господь дал мне от рождения военный талант. Я всегда чувствовал и работал в этом направлении, и в последнюю войну это подтвердилось. Мои победы прогремели на весь мир. Но, по моему крайнему разумению, свелись на нет, благодаря несчастным, неумелым старшим вождям моего отечества, и, окончательно были заметены революцией». Наш долг, долг нынешнего поколения в том и состоит, чтобы восстановить, очистить, заметенное революцией, и не только ею.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru