Реферат: Идея общественного прогресса: Содержание и становление
Натуралистический характер имеет обоснование истории и у Гердера. Он опирался на идею развития, каковое охватывает у него неживую природу, живую природу и общество. По Гердеру эти сферы действительности связаны единой цепью развития, так что развитие общества ( история ) являет собой продолжение развития, имевшего место в природе. Законом же развития, по Гердеру, является восхождение от низших форм к высшим, то есть прогресс. Таким образом, история у него подчиняется закону прогресса, а прогресс является всеобщим законом природы. Гердер, как и Кант, стремился подчинить историю закону, но делал это таким образом, что совершенно стирал грань между развитием общества и природой. Поскольку человек есть продукт развития природы, то и его история, по мысли Гердера, должна подчиняться естественным законам. И не случайно его труд « Идеи к философии истории человечества » в значительной части посвящен изложению процесса возникновения и развития нашей планеты. Конечно, Гердер стремился показать действие закона прогресса и собственно в истории. С этой целью он обращался к культуре. История человечества изображается им как история роста культуры или роста просвещения. Культура охватывает у него язык, науку, ремесла, искусство, религию, общественные институты, и ее развитие интерпретируется Гердером как преемственный, удерживающий достигнутое, и восходящий процесс. Развитие различных народов Гердер тоже связывает в единую цепь. У него каждый народ опирается на достижения своих предшественников и в свой черед оказывает воздействие на последующее культурное развитие.
Идея общественного прогресса есть идея истории, точнее - всемирной истории человечества[5]. Эта идея призвана связать историю воедино, сообщить ей направленность и смысл. Но многие мыслители Просвещения, как видим, обосновывая идею прогресса, стремились к тому, чтобы рассматривать его в качестве естественного закона, стирая в той или иной мере грань между обществом и природой. Натуралистическая трактовка прогресса была у них способом сообщить прогрессу объективный характер.
Гегель тоже решал задачу подчинения истории закону, и всемирная история предстает у него закономерной, целенаправленной и преемственно-прогрессивной. Гегель, однако, отказывается от натуралистического обоснования истории. Но тогда у него появляется развивающийся мировой дух, к которому он и привяжет историческую закономерность. У Канта и Гердера история смыкалась с природой, у Гегеля, напротив, история и природа разведены и история, творение духа, предстает самостоятельной и важнейшей реальностью. Определением же духа у Гегеля является разум, и необходимый характер истории есть выражение ее разумности. Разум предстает у Гегеля субстанцией истории, разум сообщает ей направленность, закономерность, характер прогресса. Трактовкой разума в качестве движущей силы истории Гегель примыкал к традиции Просвещения, но разум наделялся у него чертами субстанциальности. Отметим также, что у него, как и у Гердера, прогресс отождествлялся с развитием. Но если у Гердера это отождествление происходило на натуралистической основе (прогресс объявлялся законом развития вообще ), то у Гегеля это происходит, наоборот, потому, что природа изымается из сферы развития и развитие мыслится исключительно как развитие духа, для которого характерны, по Гегелю, преемственность и удержание достигнутого.
Когда в естествознание Нового времени стала входить идея развития, то это сразу было использовано для объективизации понятия прогресса путем сближения общественного « прогресса » и естественнонаучного « развития ». Эта тенденция отчетливо выразилась у Гердера в его трактовке прогресса как общего закона развития. Мощным стимулом к расширительной трактовке прогресса явилось затем утверждение эволюционной картины живой природы. Эволюция в мире растений и животных истолковывалась как прогресс. Ламарк, создатель первой целостной концепции эволюции органического мира, трактовал ее именно таким образом - как прогрессивный процесс усложнения организации живых организмов. При этом представление о прогрессе в живой природе было связано у Ламарка с телеологическим взглядом на ее развитие. Эволюция, по Ламарку, находит выражение в движении от простого к сложному, в повышении организации живых организмов, и эту направленность эволюции он объяснял стремлением к прогрессу, заложенным в живом, присущим жизни как таковой. Прогресс оказывался у него законом живой природы, а на вершине прогресса вырисовывался человек в качестве цели эволюции и мерила совершенства. Закономерный характер эволюции в концепции Ламарка определялся именно стремлением к цели.
Трактовка ламаркизмом характера и движущих сил эволюции безусловно дает ему основание к отождествлению органической эволюции с прогрессом. У Дарвина же эволюция полностью определяется адаптацией к условиям среды и не содержит никакой цели. Так понимаемая эволюция не допускает отождествления ее с прогрессом, потому что адаптация не предполагает обязательного повышения уровня организации организмов. И сам Дарвин не отождествлял эволюцию с прогрессом. Он отмечал, что « вовсе не существует врожденного или необходимого стремления всякого существа подниматься по лестнице организации » [6]. Согласно взглядам Дарвина развитие в живой природе идет во многих направлениях, в том числе и в направлении упрощения организации[7]. Думается, правы те, кто считает, что с чисто биологической точки зрения нет оснований какое - либо направление эволюции считать прогрессом или регрессом и что применение понятия прогресса в отношении эволюции живой природы всегда страдает антропоцентризмом [8].
Однако после появления дарвиновской концепции эволюции и ее тоже рассматривали и интерпретировали как обоснование прогресса в живой природе. В результате прогресс становился общим признаком, объединяющим биологическую эволюцию и общественное развитие, что в свою очередь создавало почву для переноса смысловых значений с общественного развития на эволюцию живой природы и наоборот. Тенденция к отождествлению эволюции с прогрессом нашла законченное выражение у Г. Спенсера. Он проводил очень далеко идущие аналогии в строении, функционировании и развитии биологических и социальных организмов. Сближая социальное и биологическое развитие, Г. Спенсер рассматривал эволюцию как повышение уровня организации организмов ( биологических и социальных ). «…Общественное развитие, - пишет он, - выполняет со всех сторон общую формулу развития (эволюции), - в смысле прогресса к большему объему, к большей связности, к большему разнообразию и к большей определенности» [9]. Очередной шаг в направлении универсализации и натурализации идеи прогресса должен был, очевидно, состоять в том, чтобы перенести эту идею на неживую природу. Г. Спенсер не преминул сделать и этот шаг, предприняв попытку возвести эволюцию (прогресс) в ранг мирового закона. Но эта попытка носила у него уже совершенно спекулятивный характер. Он трактовал эволюцию как процесс концентрации материи и рассеяния движения, сопровождающийся переходом от однородного к разнородному, от неопределенного и недифференцированного к структурно организованному [10].
Понятие прогресса нерасторжимо связано с вопросом о критерии прогресса. Действительно, если мы определяем прогресс как движение от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному, от худшего к лучшему, то необходим критерий, который позволял бы оценивать, что ниже и выше, лучше и хуже, что является более и менее совершенным. В различных концепциях философии истории выдвигаются разные критерии прогресса. У просветителей главным критерием прогресса было развитие разума и его внедрение в жизнь. Вообще прогресс может мыслиться или как движение к какому - то конечному высшему состоянию, или как бесконечное восхождение и развертывание. Прогресс, определяемый как развитие разума, допускает и то, и другое понимание, и оба эти понимания мы обнаруживаем у просветителей. В первом случае конечная цель прогресса трактуется как некое полное торжество разума и воплощение разумных начал в жизни людей и общественном устройстве, и тогда под это разумное общественное устройство могут подводиться вообще различные социальные идеалы, связываемые со свободой, справедливостью, развитием личности, равенством, гуманностью… Во втором случае прогресс рассматривается как беспредельное совершенствование и развертывание разума, что, конечно, хорошо соотносится с развитием научного знания. У Гегеля историческим основанием прогресса и его критерием выступала, как известно, свобода, точнее, осознание человеком свободы. Причем свобода находит у Гегеля выражение в конкретных формах государственного устройства, так что он выделяет три всемирно - исторических периода - в зависимости от того, в какой мере был осуществлен в каждом из них принцип свободы, - историю народов Востока, у которых господствует деспотическая форма правления, историю древних греков и римлян и историю германских народов.
В материалистическом понимании истории критерием общественного прогресса выступает уровень развития производительных сил общества, причем развитие производительных сил характеризует, по мысли К. Маркса и Ф. Энгельса, степень овладения человеком природой. Создавая это понимание истории, К. Маркс и Ф. Энгельс разделили жизнь общества на духовную и материальную, разумея под материальной жизнью общества материально - производственную деятельность людей, и духовную жизнь они интерпретировали как вторичную, производную по отношению к материальной. В развитии материального производства они усматривали и движущую силу истории, и основание общественного прогресса. Впрочем, прогресс результируется у них в развитии человека, так как человек с его способностями является, по мысли К. Маркса и Ф. Энгельса, важнейшим элементом производительных сил общества и потому высший уровень развития производства предполагает в качестве своей предпосылки развитие самого человека.
Критерий прогресса, а вместе с ним то или иное понимание прогресса имеют, несомненно, ценностную природу. Лишь через отнесение к ценности, принимающей безусловно значимый характер, возможна оценка исторических явлений как высших и низших, совершенных и несовершенных, и в качестве критериев прогресса и выступают такого рода ценности. Ясно также, что картина истории прямо зависит от того, какие ценности положены в основание осмысления исторического процесса. У просветителей в качестве высшей ценности выступал разум, но будучи сам по себе лишен социальной наполненности, он затем сопрягался у них с ценностями, несущими определенное социальное содержание, в виде свободы, правового равенства и т. д. В марксистской концепции истории тоже задействован определенный набор ценностей.
Исторический материализм претендует на то, что он обладает объективным критерием общественного прогресса. В качестве такового он выдвигает уровень развития производительных сил общества. Претензия на объективность этого критерия со стороны данной концепции философии истории основывается на том, что в этой концепции развитие материального производства трактуется как объективный, закономерный процесс. Вполне ясно, что объективность названного критерия всецело связана с принятием самой этой концепции истории. Заметим также, что объективным критерий прогресса является и у Гегеля, и вообще во всякой концепции всемирной истории, в которой исторический процесс трактуется как подчиненный необходимости. Но в концепции исторического материализма претензия на объективность усиливается тем обстоятельством, что движущая сила истории выводится за пределы сознания, духовности - в сферу материального производства, развитие которого рассматривается как имманентный процесс. Нужно отметить, однако, что строго разделить жизнь общества на духовную и материальную невозможно и в развитие материального производства необходимо включаются и духовные факторы в виде знания и духовных потенций человека. И в материалистическом понимании истории к критерию производительных сил добавляется, в сущности, еще один критерий прогресса - развитие человека, его задатков и способностей. В марксистской концепции присутствует представление и о цели истории. В этом качестве здесь предстает коммунистическое общество, в котором находят разрешение все противоречия и конфликты, с которыми была сопряжена история человечества.
Критерий прогресса не выводится из самой истории, из исторических наблюдений, но представляет собой ту мерку и масштаб, с которым подходит историк к анализу исторической действительности. В этом смысле критерий прогресса априорен. Он принадлежит не истории, а философии истории. Известный русский историк и социолог Н. И. Кареев, тяготевший к позитивизму, полагал, что идея прогресса имеет два источника - объективный и субъективный, и в своей объективной составляющей она вполне основывается на историческом наблюдении, на позитивном историческом знании. Например, согласно Н. И. Карееву, мы можем исторически зафиксировать увеличение власти человека над природой [11]. Однако подобная историческая констатация сама по себе вовсе не явилась бы констатацией прогресса в истории. Мы имеем в виду, что подобное историческое наблюдение явилось бы подтверждением прогресса лишь при условии принятия соответствующего критерия прогресса, то есть признания в качестве прогресса именно увеличения власти человека над природой. Но в этом как раз и заключена проблема, что и выявила отчетливо современность, поколебавшая прежние ценностные ориентиры и заставившая человека усомниться в том, что для него лучше - властвовать над природой или довериться ей? Будучи ценностным по природе, прогресс в принципе не может явиться исторической констатацией. И потому всякое «выведение» прогресса из самой истории говорит лишь о неявном пользовании некоторыми ценностными представлениями, которые берутся как что-то очевидное, само собой разумеющееся.
Когда мы говорим об общественном прогрессе, то имеем в виду развитие общества в целом. Именно в этом качестве прежде всего прогресс предстает как идея истории. Но ведут речь также о прогрессе в науке, технике, нравственности, религии, праве и т. д., употребляя понятие прогресса применительно к отдельным сферам жизни общества. В этом случае для каждой определенной сферы требуется свой критерий прогресса. Встает однако проблема, коренящаяся в том, что предполагаемый прогресс в одних областях жизни может исторически совмещаться с застоем или регрессом в других областях. Выход из этой ситуации состоит опять же в обращении к общему, результирующему критерию, позволяющему охарактеризовать развитие общества, человечества в целом. И здесь вновь обнаруживается ценностная природа понятия прогресса - обнаруживается в том, что устанавливаемый общий критерий прогресса неизбежно будет сближаться или прямо совпадать с развитием какой - то определенной сферы жизни общества - научно - технической, нравственной, религиозной и др., - и эта сфера тем самым будет оцениваться как важнейшая, определяющая по отношению к другим. Просветителям и их преемникам неоспоримым свидетельством прогресса всегда служило развитие науки и техники. В особенности наука служила им убедительным аргументом, потому что научное знание демонстрирует такой характер развития, при котором происходит удержание достигнутого и накопление, - характер, как раз необходимый для осмысления развития в качестве прогресса. В науке существуют особые механизмы, обеспечивающие такой характер развития. В самом появлении идеи прогресса в Новое время существенную роль сыграло именно наблюдение за подобным развитием научного знания. В других сферах жизни общества, однако, возникновение нового не обязательно предполагает сохранение достигнутого, старого.
Понятие прогресса, как мы выяснили, опирается на какую - нибудь ценность или совокупность ценностей. Но понятие прогресса настолько прочно вошло в современное массовое сознание, что мы сталкиваемся с ситуацией, когда само представление о прогрессе - прогрессе как таковом - выступает в роли ценности. То есть, достаточно определить нечто как прогресс, чтобы наделить это явление смыслом и дать ему право на жизнь. Прогресс таким образом сам по себе, безотносительно к каким-либо ценностям пытается наполнить смыслом жизнь и историю, и от его имени выносятся вердикты. Прогресс, мы отмечали, может мыслиться либо как стремление к какой-то цели, либо как беспредельное движение и развертывание. Очевидно, что прогресс без основания в какой-либо иной ценности, которая бы служила ему целью, возможен лишь во втором варианте - как бесконечное восхождение. И здесь мы наталкиваемся на парадоксальность современного сознания, мыслящего прогресс в качестве самоцели. Его парадоксальность состоит в том, что движение без цели, движение в никуда, вообще говоря, бессмысленно. Это и понимали отчетливо те мыслители, которые стремились связать историю целью.
[1] В ортодоксальных вариантах этого мировоззрения, во всяком случае. После того, как идея общественного прогресса вполне выработалась и утвердилась в европейском сознании, не было, конечно, недостатка в попытках соединить эту идею с христианским созерцанием (Гегель, Владимир Соловьев, Тейяр де Шарден…)
[2] В концепциях, отвергающих всемирную историю, в которых история предстает как история отдельных культур, проходящих путь развития от зарождения до гибели, о прогрессе может идти речь лишь применительно к восходящей ветви развития культуры.
[3] См.: Мангейм К. Идеология и утопия. Гл. 4. // Мангейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.
[4] Кондорсе Ж.- А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1936. С. 4.
[5] Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. Соч. в 6 т. Т.6. М., 1966. С. 8.
[6] Дарвин Ч. Изменения домашних животных и культурных растений. Соч. Т. 4. М. – Л., 1951. С. 104.
[7] См.: Сутт Т.Я. Проблема направленности органической эволюции. Таллин, 1977.
[8] См., напр.: Бердников В.А. Эволюция и прогресс. Новосибирск, 1991.
[9] Спенсер Г. Основания социологии. Соч. Т. 1. СПб., 1898.
[10] См.: Спенсер Г. Основые начала. СПб., 1886.
[11] См.: Кареев Н.И. Историология. Петроград, 1915. Гл. 19.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.i-u.ru
