Реферат: Диалектика развития и самоорганизации систем
Вот что конкретно вытекает из, казалось бы, философски безобидного тезиса об относительности, временности единства и абсолютности борьбы противоположностей. И из того, что именно борьба противоположностей считается источником развития. Философия в таком виде становится действительно «алгеброй революции», какой ее видел А.И. Герцен. Но для человечества, познавшего ужас колоссальных разрушений на протяжении XX столетия, необходима «алгебра» более высокого порядка — стабильности и гуманизма.
Интересно то, что в одной из школ современной философии, особенно в работах Т. Адорно, одного из лидеров франкфуртской школы разрушение тождества, наступление на него как проявление тотальности (целостности, конкретности) становится одним из программных пунктов. «Диалектическая соль растворяется в неразличимых потоках жизни,— пишет он,— с вещественно устойчивым покончено, отныне это подчиненное, хотя, как и его подчиненность, не познанное. Ненависть к неподвижному всеобщему понятию породила культ иррациональной непосредственности, суверенной свободы в несвободном (unfreien)». Однако вопреки обвинениям в адрес Адорно по поводу его «деструктивности», «негативности» и т.п. нельзя не видеть в его философии попытку расширить возможности диалектики за рамки достигнутого тождества, «снятого отрицания», увидеть, в этом моменте начало следующего этапа развития.
Итак, подчеркиваем, что тождественность явлений имеет такое же значение — не большее и не меньшее— для развития, как и противоположности. А противоречие как источник развития есть отношение тождества противоположностей. Именно в нем — «локомотив истории».
2. Развитие и структура систем
Еще в Древней Греции сложились два противоположных взгляда на развитие. Эмпедокл и Анаксагор сводили все качественные различия к чисто количественным, а сам процесс развития понимали в смысле наличности мелких качественно-определенных частиц и их роста (уменьшения, соединения и разъединения). Другое понимание многообразия явлений было у Гераклита. Он признавал превращение одного качества в другое, т.е. отстаивал диалектическое понятие развития. Концепция развития, именуемая «метафизической», рассматривала его как простой рост качественно неизменных тел; она по существу отрицала рождение нового из старого, развитие во времени от простого к сложному, от низшего к высшему.
Взгляды на развитие в природе долгое время не могли преодолеть именно проблему качественных изменений, перебросить мост от одного качества к другому. Лейбниц процесс развития высокоорганизованных живых существ представлял следующим образом: «...В силу естественного порядка вещей и со строго метафизической точки зрения не существует ни рождения, ни смерти, а есть лишь развертывание и свертывание... одного и того же одушевленного начала...» Отвергая возможность каких бы то ни было «пробелов» в развитии живого мира, Лейбниц заявил, что в природе все совершается постепенно, в ней нет скачков, и по отношению к изменениям это правило есть часть закона непрерывности.
Идею о постоянном развитии как количественном увеличении или уменьшении живых существ, произошедших из одного и того же материального начала, поддерживали и такие выдающиеся естествоиспытатели, как Ж.Л. Бюффон, Ж.Б. Ламарки др. Большинство философов и представителей науки придерживались устоявшихся взглядов на естественную историю, считая, что природа не делает скачков.
Долгое время идея развития была по существу гениальной догадкой. Такой гениальной догадкой, все же приближающейся по своему значению к научной гипотезе, стала в XIX в. небулярная теория Канта — Лапласа о происхождении Вселенной из гигантской газовой туманности. В действительности эта гипотеза произвела эффект большого взрыва, так как впервые попыталась представить мир как развивающуюся систему. Правда, она родила больше вопросов, чем ответов, ибо не отвечала на главный философский вопрос: «Откуда и каким образом возникла материя?».
Мощный толчок идее развития в научном понимании дала теория Ч. Дарвина о происхождении видов животных и растительных организмов. Но первое философское осмысление этих фактов дал Гегель, который попытался выразить идею развития именно в философских категориях как всеобщий принцип. В отсутствие прочного научного фундамента он построил свою систему, используя такой наиболее гибкий для этих целей инструмент, как логика. В результате появилась конструкция «Наука логики» с изложением основных идей и категорий развития — система абсолютного или объективного идеализма, где «островки» объективного содержания соединялись мостами умозрения.
Гегель рассматривал не развитие явлений объективного мира, а само развитие абсолютной мировой идеи, взаимопереходы абстрактных понятий, категорий чистого мышления. Закон единства и борьбы противоположностей был дополнен механизмом развития, включавшим переход количественных изменений в качественные. Закон, сформулированный им, гласил: постепенные количественные изменения в определенный момент переходят скачкообразным путем в качественные изменения. Новое качество обусловливает новые количественные закономерности и изменения.
Качество составляет основу, реальность любого предмета. «Реальность,— писал Гегель,— есть качество, наличное бытие; тем самым она содержит момент отрицательности и лишь благодаря этому она есть то определение, которое она есть».
Качество, в свою очередь, пройдя ряд логических моментов, таких, как нечто и другое, конечное и бесконечное, для-себя-бытия и бытие-для-другого, единое и многое и т.д., переходит в количество, которое истолковывается Гегелем как безразличная, внешняя определенность бытия или снятое качество. Если качество — первая, непосредственная определенность, то количество — «определенность, ставшая безразличной для бытия».
Учение о бытии Гегель завершает анализом категории меры. По Гегелю, тс или иные количественные изменения имеют свой предел, свою качественную границу, выход за которую ведет к установлению нового соотношения количества и качества, т.е. меры. Мера есть, следовательно, непосредственное единство количества и качества или качественное количество.
Меру можно рассматривать как «определение абсолюта», и согласно с этим способом рассмотрения было высказано, что Бог — есть мера всех вашей. Кроме того, мысль, что все человеческое — богатство, честь, могущество и точно так же радость, печаль и т.д., имеет свою определенную меру, превышение которой ведет к разрушению и гибели.
Вся вымученность и искусственность гегелевских конструкций — следствие того, что он исходит не из реально существующего материального мира, а из логики познания. Качество у него выступает лишь как ступень в развитии абсолютного духа. Стало быть, оно логически сконструировано. Количество Гегель рассматривает тоже не как характеристику материальных предметов, а как результат логического вывода из предшествующих ему категорий — из категории качества. Количество, приобретая все большую конкретность, возвращается к качеству и т.д. Таким образом, становление как процесс развертывания мирового духа, как процесс познания есть одновременно возникновение самого мира. Идеальное творит действительность.
Категории, характеризующие процесс развития, лишаются, таким образом, объективной наполненности. Так логическая связь между ними, устанавливаемая Гегелем зачастую искусственно, не совпадает с объективной связью. Внутренне противоречивое единство между ними ускользает из такого рассмотрения и заменяется внешней логической цепью дедуктивных выводов.
Категории «ничто», «чистое бытие» лишаются вообще качественной определенности, поскольку качество возникает лишь в результате становления. Качество изначально не имеет количественной определенности, ибо количество появляется только как итог развертывания качества. Наконец, весь процесс развития сводится к «возникновению» нового качества и последующему «пре-хождению» и т.д.
Возрождая эти категории древнегреческой философии и философии Нового времени, Гегель все же не удержался от их мистификации.
Рассматривая категорию качества в плане ее объективного содержания, следует подчеркнуть прежде всего то обстоятельство, что качество — это совокупность свойств предмета, составляющих его определенность, связанную с его целостностью и взаимодействием с другими предметами и явлениями действительности. Качество не является простой совокупностью свойств предмета. Многие из свойств предмета как бы безразличны к его качеству, не существенны для него. При утрате этих свойств предмет не теряет своего качества.
Представим себе дерево. Цвет его листьев летом зеленый, осенью желтый, зимой в средней полосе России их вообще на дереве нет — опадают. Однако, пока дерево не погибнет от повреждения корней или бури, оно остается деревом по своим основным свойствам. Помимо наличия основных свойств, качество обеспечивается цельностью предмета. Дерево является таковым не только благодаря совокупности внешне наблюдаемых свойств (наличие ствола, ветвей, корней, коры, листьев и т.д.), но прежде всего благодаря тому, что это живой организм, питающийся необходимыми для его жизни биохимическими элементами, имеющий клеточное строение и т.д. Внутренняя структура дерева, обмен веществ с почтой, окружающей средой обеспечивают его целостность как живого организма и, следовательно, сохранение его качества.
Человек в процессе своей жизни приобретает и теряет множество различных свойств, но это может не затрагивать его качественной определенности как биологического существа и социально организованной личности.
Системы, с которыми имеют дело современная наука и практика, как правило, имеют сложную внутреннюю структуру и, кроме того, взаимодействуют со множеством других объектов, имеющих различную природу. Поэтому система может иметь не одно, а несколько качеств, а следовательно, может быть включена в разные циклы развития. Так или иначе, выявление объективного содержания категории «качество» и его взаимосвязи с другими категориями, такими, как «свойство», «структура», «взаимодействие» и т.д., делает его более содержательным и многосторонним, чем в чисто логической связи.
В свете объективного рассмотрения иначе выглядит и взаимосвязь категорий «качество» и «количество». Последнее выступает не как следующая за качеством ступенька познания мира, но прежде всего как неразрывно связанная с ним объективная сторона предметов. Всякому качеству соответствует определенное количественное измерение, и наоборот. Определяя количество вещей, мы абстрагируемся от качественной специфики, т.е. от качественных различий между ними. Рассматриваем их в рамках одного качества. Следовательно, количество — определенность однокачественных предметов или явлений.
Для определения качества того или иного предмета необходимо не только изучение его внешних проявлений, но и выявление тех существенных свойств, без которых предмет перестает существовать. Качество обнаруживается не только эмпирическим путем, т.е. в процессе наблюдения или эксперимента, но и в процессе исследования его внутренней структуры путем теоретических построений, гипотез, логических выводов.
Если качество мы определили, следуя в этом Гегелю, как определенность, тождественную с бытием, то количество — безразличная для бытия определенность. Количество может изменяться при сохранении качества предмета. Всякое изменение качества предмета влечет за собой изменение и количественной определенности. Ибо другое качество связано с совершенно другим количеством. Следовательно, использование этих категорий всегда должно быть конкретным.
Это неразрывно связанное единство количественных и качественных изменений Гегель определил как меру, о чем было сказано выше, а процесс развития представил как «узловую линию мер».
Мера и определяет степень конкретности категорий качества и количества, т.е. конкретную форму их единства. Если мы говорим о качестве того или иного предмета, то должны ясно представлять, в границах какой меры оно существует, т.е. какие количественные изменения допустимы для того, чтобы указанное качество оставалось неизменным. Или наоборот — какие количественные изменения требуются, чтобы превзойти порог, устанавливаемый «мерой», и получить искомое новое качество. От длины струны, например, зависит высота тона звука, который извлекается из музыкального инструмента. Меняя длину струны, можно почти непрерывно изменять его звучание. Но в большинстве случаев количественные изменения, произведенные в рамках меры, не меняют качества. Лишь перешагнув за ту границу, которую определяет мера, можно получить изменение качества.
Это и есть тот механизм, который определил впервые Гегель, характеризуя процесс развития как процесс возникновения нового и исчезновение старого качества. Ф. Энгельсом он был сформулирован как закон перехода количественных изменений в качественные, с учетом «оборотной» его стороны, т.е. появлением новых количественных параметров вместе с новым качеством. Этот закон предусматривает также «нисходящую» ветвь развития, т.е. утрату имеющегося качества, переход к более простым качественным состояниям, то, что называют «деградацией» системы, особенно отчетливо проявляющейся в жизни организмов и общественных укладов. Периоды «подъема» сменяются всегда периодами «упадка», обозначая нисходящую ветвь развития.
Следует отметить, что эта «фаза» процессов развития сложных систем была не вполне отчетливо описана и в марксистских анализах вплоть до последнего времени. Развитие, как правило, представлялось как непрерывная цепь «восходящего» развития, особенно когда дело касалось общественного прогресса. Соответственно формула «движение — абсолютно, покой — относителен» упускала из виду место и роль стационарных состояний системы, механизмов их функционирования, наконец, «стабильного развития», проблемы устойчивости, обратимости процессов, равновесия и т.п. Теперь мы понимаем, насколько серьезными были эти, зачастую сознательные, нарочитые «упущения», дающие далеко не адекватную картину развития не только живых организмов, но и исторических общественных процессов.
Это, однако, никакие компрометирует диалектику вообще как форму мышления, способную к постоянному совершенствованию в своем конкретном содержании. Совершенно очевидно, что новая диалектика сталкивается с теми проблемами, которые связаны с исследованиями сложных иерархических систем, нелинейных процессов, цепных реакций, катастрофических явлений и т.п. Она должна отвечать на те запросы, которые поступают с «переднего» фронта науки от системных исследований, синергетики и других авангардных наук.
Принципиальное значение для современной науки приобрело, например, исследование «открытых систем», кардинально отличающихся от объектов не только классической, но и неклассической науки. К их числу принадлежат именно биологические, социальные системы, активно обменивающиеся энергией, веществом и информацией с окружающей средой. Открытый характер систем означает, что Вселенная не является ареной, в которой господствуют только порядок, стабильность и равновесие. Согласно основополагающим принципам синергетики1, ставшей одним из авангардных направлений современной науки, в окружающем нас мире главенствующую роль играют неустойчивость и нестабильность. В этой связи приходится констатировать, что диалектика в ее марксистском исполнении предлагала упрощенные модели реальных процессов развития, поскольку они по большей части представляют собой именно самоорганизующиеся системы, находящиеся в неравновесном состоянии.
Процессы развития реализуются в системах, которые непрестанно флуктуируют, т.е. меняют свое состояние в режиме «колебательных» процессов. При этом отдельная комбинация может оказаться настолько сильной, что система в результате действия положительной обратной связи разрушается. Схема «постоянных количественных изменений» явно не годится для характеристики таких процессов, поскольку в этой особой точке, называемой И. Пригожиным и И. Стенгерс «точкой бифуркации», система переходит в такое состояние, в котором невозможно определить направление дальнейшего развития. Система может перейти в хаотическое состояние или на более высокий уровень упорядоченности. Причем для формирования такого рода «диссипативных структур» (термин тех же авторов синергетики), каковыми могут быть и физические, и химические, и биологические системы, требующие затраты дополнительной энергии. Важно подчеркнуть при этом непредсказуемый характер возникновения порядка из хаоса, т.е. самоорганизации систем, осуществляющегося совершенно иначе, чем учила классическая и статистическая физика.
Даже из такого краткого экскурса в лабораторию современной науки видно, что в создании современной картины мира есть и должно быть место диалектике как философской концепции развития и самоорганизации систем. Однако ее содержание должно быть в значительной степени преобразовано в сторону более глубокого понимания ее принципов, введения в действие тех ее потенциальных возможностей, которые не были задействованы в достаточной степени. Эту более тонкую взаимосвязь между диалектикой и современной наукой удачно показывают, на наш взгляд, К.Х. Делокаров и Ф.Д. Демидов, когда пишут, что «...только новые идеи самоорганизации позволяют последовательно реализовать на естественно-научном материале следствия из принципа развития. Поэтому вопрос о соотношении диалектики и синергетики может быть решен с учетом особенностей как диалектики, так и синергетики. Диалектика как философская концепция и метод, естественно, шире синергетики, но, во-первых, она несет на себе печать своего времени и ее использование для решения современных проблем требует учета новейших результатов естественно-научной и социо-гуманитарной мысли, и во-вторых, синергетика акцентирует внимание на нелинейности, нестабильности, несравнимости бытия и познания и тем самым помогает найти новый язык, отражающий специфику новой области бытия».
