Реферат: Британский истеблишмент и правые радикалы в 30-е годы XX века
События в "Олимпии" стали предметом специального обсуждения в парламенте. В ходе дискуссии в палате общин и на страницах английской прессы высказывались различные мнения, но большинство парламентариев выступили с осуждением действий БСФ. Лейборист Клемент Эттли отмечал, что в "Олимпии" имела место неоправданная жестокость со стороны фашистов. Он также подчеркнул, что никто не верит в рассуждения Мосли о свободе слова, так как фашисты неоднократно срывали митинги других политических организаций. Консерватор Энтритер Грэй, присутствовавший в "Олимпии", говорил, что, наблюдая за действиями фашистов, он невольно чувствовал себя на стороне тех, кто пытался перебивать Мосли. С резким осуждением действий чернорубашечников выступили в парламенте лейбористы И. Фут и В. Торн. В речи Торна отмечалась "жестокость и зверство" распорядителей БСФ. "Я убежден, - говорил Торн, - что его намерения заключаются в том, чтобы, опираясь на силу, уничтожить палату общин".
Особенностью политической культуры Британии были давние демократические традиции, терпимость к различным взглядам и особенно внимательное отношение к реализации права на свободу слова любым гражданином или политической организацией. Думается, именно этим объясняется тот факт, что Торн, несмотря на приведенные им же суждения и оценки действий членов БСФ, посчитал необходимым подчеркнуть в своем выступлении следующее: "Я не считаю нужным, чтобы организация Мосли была запрещена". Другой парламентарий Т. Дж. О'Коннер, представлявший консервативную партию, признавая, что митинг в "Олимпии" был задуман лидерами БСФ, чтобы продемонстрировать то, какими методами фашисты могут расправиться с любым противником, тем не менее заявил, что "... было бы ошибкой, если бы эти дебаты стали прелюдией к тому, чтобы лишить фашистов права выражать свои взгляды". В своей речи О'Коннор отметил, что сэра О. Мосли нельзя ограничить в праве выступать до тех пор, пока аналогичный запрет не распространится на сэра С. Криппса, который, по словам этого консервативного члена парламента, выражал в некотором роде схожие с Освальдом Мосли взгляды.
События в "Олимпии" получили широкий резонанс во всем британском обществе, вызвали волну протеста по всей стране. Летом 1934 г. многотысячные антифашистские выступления прошли в Шеффилде, Бристоле, Ньюкасле, Сванси, Бирмингеме, Плимуте, Лейстере и некоторых других городах.21 июня группа членов БСФ попыталась провести митинг в небольшом городе Мелкшем, однако несколько тысяч местных жителей забросали чернорубашечников гнилыми фруктами и выгнали их из города. Выступление противников БСФ в Мелкшеме проходило под лозунгами: "Долой Мосли!" и "Не допустим повторения событий в "Олимпии" у нас в городе!". В Оксфорде, Бирмингеме, Норвиче, Халле, Кембридже муниципальные власти запретили использовать общественные залы для проведения митингов БСФ. В это же время усилились антифашистские настроения среди организованных рабочих. Члены тред-юниона работников торговой и распределительной сети и смежных профессий, текстильщики, работники почт, печатники, рабочие обувной промышленности выступили с протестом против деятельности чернорубашечников Мосли. Образно выражаясь, прививка общественному организму фашизма в его чистом виде вызвала активную реакцию отторжения и противодействия среди многих британцев.
После митинга БСФ 7 июня на фоне усиления террора в Германии деятельность Союза Мосли надолго стала ассоциироваться с насилием. Чернорубашечники дискредитировали себя не только в глазах широких слоев демократической общественности страны, но и среди немалой части представителей влиятельных кругов Великобритании. Активизация полувоенных приготовлений Мосли в первой половине 1934 г. и события в "Олимпии" самым наглядным образом продемонстрировали Ротермиру и другим влиятельным сторонникам БСФ, стремившимся привлечь Союз к сотрудничеству с консерваторами, что чернорубашечники не намерены довольствоваться отводимой им ролью младших партнеров правых консерваторов.
В условиях нарастания антифашистских выступлений в стране Ротермир и Наффилд посчитали нужным публично отмежеваться от БСФ, настолько непопулярны в это время стали фашисты Мосли. Леди Хаустон так же перестала после 7 июня оказывать поддержку фашистам. В обстановке, когда появились первые признаки стабилизации экономики, а также принимая во внимание слабость левых организаций, разобщенность рабочих и господство среди значительной его части реформистских взглядов - в этих условиях даже наиболее реакционно настроенные представители истеблишмента осознали, что нет настоятельной необходимости в методах, продемонстрированных БСФ на митинге в "Олимпии". Напротив, указанные действия фашистов привели к некоторой активизации левых сил страны, что не могло не вызвать определенного беспокойства среди правящих кругов. Думается, в немалой степени именно этим объясняется как заявление Ротермира о прекращении поддержки БСФ, так и критическое отношение к чернорубашечникам после 7 июня большинства британских газет.
После событий в "Олимпии" британское правительство не оставило своим вниманием фашистов Мосли. Летом 1934 г. представители Хоум Оффис проявили определенную обеспокоенность в связи с продолжавшейся в июле и в августе общественной деятельностью БСФ. Руководители столичной полиции, опасаясь, что беспорядки, имевшие место 7 июня в "Олимпии", могут вновь произойти в Лондоне, предприняли ряд нетрадиционных мер для того, чтобы не допустить проведения крупного митинга, запланированного лидерами БСФ на 5 августа 1934 г. в зале "Уайт Сити". Незадолго до этой даты представители столичной полиции смогли в ходе конфиденциальной беседы убедить председателя правления общества "Уайт Сити" генерала Критчли потребовать у Мосли в качестве условия проведения митинга большой денежный залог за возможный ущерб, который может быть нанесен залу 5 августа. В результате этого, вождь БСФ был вынужден отказаться от аренды "Уайт Сити".
Руководство страны применяло и другие методы, призванные ограничить воздействие БСФ на британцев. Представители Уайтхолла рекомендовали редакторам ведущих газет не привлекать излишнего внимания общественности к деятельности БСФ, а на Би-Би-Си в результате неофициального правительственного запрета лидеру Союза фашистов был закрыт доступ в радиоэфир. Одновременно с этим, компаниям, специализировавшимся на производстве и распространении кинохроники, было рекомендовано не снимать массовых демонстраций. Таким образом, представители правящих кругов страны стремились усилить наметившуюся с конца 1934 г. изоляцию фашистов Мосли, содействовать тому, чтобы БСФ (уже в значительной степени дискредитировавший себя в английском обществе) оказался еще далее на периферии политической жизни страны. Вследствие отмеченных действий Уайтхолла, а также в результате определенного уменьшения интереса британской общественности к фашистам Мосли, в английской прессе с конца 1934 г. и в последующие годы значительно меньше, чем в предшествующий период, можно было встретить публикаций, посвященных БСФ, что способствовало изоляции и ослаблению Союза Мосли.
После событий в "Олимпии" и многочисленных выступлений противников БСФ летом и в начале осени 1934 г. в деятельности Союза фашистов наметился спад. К концу 1934 г. число активных членов БСФ сократилось до 5 тысяч человек, реже стали проводиться пропагандистские мероприятия Союза, в британском обществе заметно уменьшилось внимание к фашистам Мосли. Стремясь вновь вызвать интерес к Союзу и возродить его деятельность, вождь БСФ принял решение привнести некоторые новые элементы в политическую практику Союза. В октябре 1934 г., выступая на одном из митингов, Мосли публично объявил о начале проведения Союзом фашистов антисемитской кампании.
В 1935 г. и особенно в начале 1936 г. антисемитизм стал постепенно приобретать черты главного направления в пропаганде Союза фашистов. Центром антисемитской кампании БСФ стал восточный Лондон (Ист-Энд), беднейший район столицы, где проживало много рабочих, лавочников, ремесленников, а также большая община евреев. Со второй половины 1936 г. практически каждый вечер в Ист-Энде проходило по несколько митингов и маршей Союза фашистов, нередко сопровождавшихся насилием. Эта ситуация усугублялась тем, что чернорубашечники творили бесчинства в восточной части столицы в условиях, когда полиция мало что предпринимала для защиты еврейского населения. Хотя еще летом 1936 г. министр внутренних дел Джон Саймон призвал руководителей полиции Ист-Энда пресекать любые оскорбительные высказывания в адрес евреев, а в августе этого года был разослан специальный меморандум, который предписывал местным отделениям полиции не допускать нападений фашистов на представителей еврейской общины, тем не менее, положение в восточном Лондоне не улучшалось, и власти, фактически, мирились с этим. По данным парламентариев, полиция порой ничего не предпринимала, когда чернорубашечники избивали на улицах Ист-Энда местных жителей и тех, кто пытался перебивать выступавших на митингах пропагандистов БСФ. Подобная позиция блюстителей порядка в отношении чернорубашечников в восточной части столицы в значительной степени была обусловлена тем, что фашисты терроризировали население не респектабельных кварталов Вест-Энда, а беднейшего района Лондона. Кроме этого, учитывая действия полиции 7 июня 1934 г., можно предположить, что власти сознательно позволили фашистам наглядно проявить перед общественностью страны те методы, которые в наибольшей степени диссонировали с традициями и политической культурой страны. Отмеченный подход к событиям в восточном Лондоне позволял властям выглядеть сторонниками плюрализма политических воззрений и одновременно с этим давал возможность закрепить в общественном сознании вполне определенный негативный образ БСФ, что способствовало дальнейшей дискредитации фашистов стов среди населения страны и позволяло еще далее оттеснить БСФ на политическую периферию.
Деятельность фашистов в Ист-Энде летом и в начале осени привлекла внимание членов палаты общин. Многие парламентарии в своих выступлениях признавали, что в восточном Лондоне фашисты преследуют и терроризируют местное еврейское население, однако, как и ранее, законодатели выступили против запрета БСФ. Данная позиция свидетельствовала о том, что, рассматривая проблемы, связанные с деятельностью БСФ, беспокойство у членов палаты общин вызывали не только методы фашистов, но и определенную тревогу рождало то, что противодействие фашистам со стороны властей может привести к нарушению одного из основополагающих прав демократического общества - права на свободу слова.
В сентябре - начале октября 1936 г. в условиях, когда полиция не предпринимала решительных действия против БСФ, фашисты, не встречая сопротивления, заметно активизировали в восточном Лондоне антисемитскую кампанию.4 октября в ознаменование четвертой годовщины основания БСФ Мосли попытался провести в этом районе марш чернорубашечников, который имел явно провокационный характер, так как его путь проходил по районам, где проживало много представителей еврейской общины. Однако в назначенный день около 300 тысяч антифашистски настроенных лондонцев вышли на улицы Ист-Энда и преградили путь чернорубашечникам. Полиция предприняла попытку проложить путь колонне БСФ через заполненные антифашистами кварталы, в результате чего завязались драки, в ходе которых десятки человек были арестованы и получили ранения. Наиболее ожесточенный характер столкновения имели место на Кейбл-стрит, где местными жителями было возведено несколько баррикад. Несмотря на все усилия полиции, шествие чернорубашечников было сорвано.
События в восточном Лондоне и последовавшие за этим многочисленные антифашистские митинги, прошедшие по всей стране, подтолкнули представителей правящих кругов в конце 1936 г. к принятию конкретных мер, призванных несколько ограничить действия членов БСФ. Вскоре после 4 октября, близкая к правящим кругам консервативная газета "Тайме" отмечала, что вопрос поддержания порядка на общественных митингах вновь будет рассмотрен руководством страны. Представляет интерес, что же прежде всего беспокоило лидеров страны в связи с ситуацией, которая складывалась вокруг деятельности БСФ. "Правительство озабочено тем, - писала "Тайме", - чтобы не предпринять каких-либо мер, которые могли бы быть расценены как нарушение права свободы слова". Таким образом, представители правящей элиты страны, наконец осознав необходимость определенного ограничения наиболее провокационных действий БСФ, в первую очередь, стремились ни в коей мере не нарушить основополагающих прав и свобод демократического общества.
Вскоре после событий 4 октября, комиссар столичной полиции Филипп Гейм направил в Хоум Оффис два доклада, где он высказывался за принятие самых решительных мер в отношении фашистской организации Мосли. Руководитель лондонской полиции считал, что для решения проблемы, связанной с беспорядками, вызываемыми деятельностью БСФ, могло бы помочь запрещение полувоенных формирований и ношения политической формы, а также наделение полиции полномочиями не допускать проведения тех или иных демонстраций и митингов. Кроме этого, Гейм полагал, что имело бы смысл вообще поставить вне закона практику ведения антисемитской пропаганды.
В середине октября 1936 г. кабинет министров разработал проект закона, а уже 16 ноября парламент утвердил этот билль, получивший название Акт об общественном порядке. Одной из целей нового закона было стремление не допустить "использования демонстрации физической силы для достижения политической цели". Акт об общественном порядке ограничивал права распорядителей на общественных митингах и одновременно с этим существенно расширял полномочия полиции. Теперь ее представители могли закрывать митинги и собрания, а также налагать запрет на проведение демонстраций сроком до 3-х месяцев. Новый закон запрещал также ношение политической формы и использование на общественных митингах и собраниях оскорбительных высказываний, которые могли бы привести к нарушению спокойствия. Министр внутренних дел Джон Саймон говорил в палате общин, что ношение подобной формы имеет провокационный характер и в определенной мере помогает Мосли оказывать воздействие на некоторые группы населения.
Акт об общественном порядке, вступавший в силу с 1 января 1937 г., не затрагивал права свободно выражать свои взгляды любому объединению (включая фашистов), против чего, как уже отмечалось выше, выступали парламентарии. Тем не менее, власти получили юридическую основу для ограничения тех действий Союза Мосли, которые могли вызвать массовые беспорядки. Быстрая разработка и утверждение в парламенте Акта об общественном порядке показали, что к 1937 г., в отличии от 1934 г. британский истеблишмент в значительной мере был един в своем негативном отношении к фашистам Мосли и старался поставить в определенные рамки деятельность БСФ. Это стремление было обусловлено не только приведенными выше причинами, но и некоторыми другими обстоятельствами. Выдвижение в конце мая 1937 г. на пост премьер-министра Невилла Чемберлена - наиболее удобной политической фигуры для проведения политики умиротворения Германии, а также появление в Британии во второй половине 30-х годов ряда организаций (Англо-германское товарищество, Англо-германское академическое бюро, Линк и другие), ставивших целью сближение нацистской Германии и Англии - все это говорило о том, что правые круги английского истеблишмента, стремясь достичь компромисса с Гитлером, пытались добиться этого без привлечения БСФ, используя традиционные методы и не меняя политической структуры власти.
Закон об общественном порядке сыграл определенную роль в ограничении активности БСФ. Учитывая тот факт, что лидеры БСФ большое значение в своей пропаганде придавали массовым шествиям одетых в униформу членов Союза, а также, принимая во внимание, склонность молодых людей (составлявших немалую часть рядовых членов БСФ) к различного рода внешней атрибутике и, в том числе, к форменной одежде, принятой в организации Мосли - все это позволяет сделать вывод, что запрет политической формы явился чувствительным ударом по БСФ. Тем не менее, руководители Союза были вынуждены смириться с решением парламента и правительства и со страниц газеты "Блэкшет" призвали своих сторонников не нарушать закона и не появляться в общественных местах в фашистском облачении. Помимо запрета политической формы руководители Хоум Оффис использовали и другие полномочия, которые им давал Акт об общественном порядке. В конце 30-х годов (особенно часто в 1937 г) власти неоднократно запрещали проведение различных маршей и демонстраций БСФ, в первую очередь, в Ист-Энде, где фашисты ранее смогли добиться заметной поддержки части населения этого района. Все это, а также отказ многих представителей муниципальных властей сдавать в аренду фашистам городские залы, существенно затрудняло ведение Союзом фашистов пропаганды. В результате этого лидеры БСФ были вынуждены искать новые методы воздействия на массы. В немалой степени именно с этой целью фашисты в 1937-1938 гг. приняли участие в нескольких выборах в органы местного самоуправления, правда, нигде им победить не удалось. Интерес представляет тот факт, что во время проведения Союзом Мосли избирательной кампании не только власти не чинили препятствий БСФ, но и организации, активно участвовавшие в антифашистской деятельности (Коммунистическая партия Великобритании, Движение ветеранов против фашистов, Еврейский народный совет), как правило, не пытались сорвать предвыборной агитации БСФ. Подобное отношение к кандидатам от БСФ было вызвано традиционным уважением британцев к праву любого гражданина или организации принять участие в выборах, представив на суд избирателей свои предложения и программу действий.
В предвоенные годы в обстановке усиления угрозы войны в британском обществе значительно меньше внимания уделялось Союзу фашистов. Этому способствовало некоторое ограничение деятельности БСФ со стороны властей и, как следствие этого, снижение активности и влияния фашистов в тех районах, где они имели определенную поддержку. Только накануне второй мировой войны вождь БСФ смог вызвать некоторый интерес в британском обществе к своему объединению, активно спекулируя на антивоенных настроениях, широко распространенных среди населения страны.
Начало и первые месяцы войны фактически не внесли изменения во взаимоотношения властей и БСФ. Первого сентября 1939 г. британское правительство издало Оборонное предписание 18Б, по которому такая организация как БСФ могла быть запрещена без предъявления какого-либо обвинения. Однако в течение 8 месяцев после того, как Британия вступила в войну с Германией, Мосли продолжал беспрепятственно вести свою пропаганду в стране. Вождь БСФ считал, что для Британии нет необходимости участвовать в войне, призвал правительство начать мирные переговоры с нацистами и утверждал, что войну следует направить не против Германии, а против СССР. Власти не препятствовали ведению подобного рода агитации фашистов Мосли, что было вызвано, в первую очередь, тем, что позиция БСФ до некоторой степени совпадала с политической линией, проводимой Н. Чемберленом. С сентября 1939 г. по апрель 1940 г. руководители Уайтхолла вели так называемую "странную войну", когда военных действий против Германии фактически не было. Используя подобную тактику, правящие круги Британии (также как и Франции) надеялись направить нацистскую агрессию на восток, против СССР. В этих условиях нежелание британских властей поставить вне закона организацию Мосли, помимо уже приведенной причины, имело своею целью продемонстрировать нацистам отсутствие враждебности у правительства страны к фашизму, что вполне вписывалось в общую политику Чемберлена. Лишь в мае 1940 г. после завершения "странной войны" и прихода к власти в Британии У. Черчилля, большинство руководителей британских фашистов были интернированы, и организация Мосли прекратила свою деятельность.
Подводя итоги, следует отметить следующее. Хотя в начале 30-х годов, в условиях мирового экономического кризиса некоторые богатые и влиятельные британцы проявили определенный интерес к БСФ, тем не менее фашисты не смогли заинтересовать и добиться поддержки большинства представителей истеблишмента страны, более того, деятельность Союза Мосли вызвала резко отрицательную реакцию в высших эшелонах власти. Данная негативная позиция в отношении БСФ была обусловлена рядом обстоятельств: мировой экономический кризис хотя и затронул все стороны жизни страны, но его последствия не были столь разрушительны, как, например, в Германии; правящие круги страны в начале 30-х годов и в последующие годы смогли консолидировать свои силы, создав Национальное правительство; британское общество и его политическая элита имели давние глубоко укорененные демократические традиции. Все это, в условиях постепенного выхода страны из экономического кризиса предопределило тот факт, что с середины 30-х годов британский истеблишмент, фактически, был един в своем неприятии фашистов Мосли. Это находило свое выражение не столько в запретительных мерах правительства по отношению к БСФ, сколько в искусном формировании общественного мнения и создании таких условий для деятельности БСФ, когда фашисты в наибольшей мере дискредитировали себя среди широких слоев населения страны. Подобная тактика Уайтхолла на фоне распространения в британском обществе информации о преступлениях фашистов в странах континентальной Европы способствовала тому, что со второй половины 30-х годов БСФ все более терял сторонников и, в конце концов, оказался далеко на политической периферии, не имея массовой организации и влиятельных покровителей. Фашисты Мосли не смогли добиться успеха, и в этом не последнюю роль сыграла гибкая политика правящих кругов страны, на примере которой можно не только представить отношение к БСФ наиболее влиятельных кругов британского истеблишмента, но и лучше понять методы управления страной, используемые представителями одной из наиболее опытных в Европе и во всем мире политических элит, какой являлась британская.
