Курсовая работа: Взаимодействие системы образов и темы природы как средство реализации подтекста тоски
Не от злости своей обижает Дымов товарищей, убивает ужа - это уже следствие, - а от "скуки", от жизни пропащей. Если рассматривать Егорушку как зародыш нового слоя русского общества, отличный от таких как Варламов и Драницкая, ведь не зря Чехов писал Гpигоровичу, что его Егорушка, "попав в будущем в Питер или Москву, кончит непременно плохим", имея в виду революционный путь героя, то следует глубже рассматривать отношения между Егорушкой и Дымовым как столкновение и понимание двух социальных классов общества.
И опять природа взаимодействует с людьми. Чехов не зря рисует резкое изменение в погоде после разрешения конфликта между Егорушкой и Дымовым.
"Явственно и неглухо проворчал гром. Егорушка перекрестился и стал быстро надевать пальто. "Скучно мне!" - донесся с передних возов крик Дымова, - и по голосу его можно было судить, что он уже опять начинал злиться". - "Скучно мне!" Вдруг рванул ветер ... , встрепенувшись рогожа рванула во все стороны и затюкала по лицу Егорушки во все стороны. Ветер со свистом понесся по степи, беспорядочно закружился и поднял с травою такой шум, что из-за него не было слышно ни грома, ни скрипа колес.
Лунный свет затуманился, стал как - будто грязнее, звезды еще больше нахмурились, и видно было, как по краю дороги спешили куда-то назад облако пыли и их тени. Теперь, по всей вероятности, вихри кружась и увлекая с земли пыль, сухую траву и перья, поднимались под самое небо; вероятно, около самой черной тучи летали перекати-поле и как, должно быть, им было страшно! Но сквозь пыль, залеплявшую глаза, не было видно ничего, кроме блеска молний;" (Т.6. С.101).
Мотив ожидания в повести постепенно перерастает в жажду перемен, через которые каждый человек найдет свое счастье. Драматична судьба людей, которых рисует Чехов. Труд возчиков тяжел и однообразен. И в личном плане все эти люди - обездоленные, неудовлетворенные, тоскующие: Вася когда-то служил на спичечной фабрике, где был нездоровый воздух, что оставило свой след на его здоровье: "Отчего это у тебя подбородок распух?"- "Болит! Я, паничек, на спичечной фабрике работал ... Доктор сказывал, что от этого самого у меня и челюсть пухнет ... А кроме меня, еще у троих ребят челюсть раздуло, а у одного так совсем сгнила"; Емельян говорил, что прежде он служил в луганском заводе певчим, имел замечательный голос и отлично читал ноты. Теперь же он обратился в мужика и кормится милостями брата, который посылает ее со своими лошадями и берет себе за это половину заработка ... "; у Пантелея сгорели жена и дети. (Т.6. С. 102) .
Сквозь биографию мужиков вырисовывается картина жизни России. Везде мужику плохо. В любом уголке страны есть обездоленные и несчастные люди, одинокие в своей боли. Тема одиночества раскрывает философскую проблему бытия человека. В повести "Степь",перекликаясь с судьбами героев, она принимает социальную окраску несмотря на поэтизированность рассуждений Егорушки.
"Когда долго, не отрывая глаз смотришь на глубокое небо то почему-то мысли и душа сливаются в сознание одиночества. Начинаешь чувствовать себя непоправимо одиноким. И все то, что считал раньше близким и родным, становится бесконечно далеким и не имеющим цены. Звезды, глядящие с неба уже тысячи лет, само непонятное небо, мгла равнодушные к короткой жизни человека когда остаешься с ними с глазу на глаз, стараешься постигнуть смысл их жизни гнетут душу своим молчанием, приходит на мысль то одиночество, которое ждет каждого из нас в могиле, и сущность представляется отчаянной ужасной ... " (Т.6.С.103).
Страшно то, что мужики привыкли к этой ужасной жизни, примирившись со своей судьбой: "теперь Егорушка все принимал за чистую монету, верил каждому слову, впоследствии же ему казалось странным, что человек, изъездивший на своем веку всю Россию, видевший и знавший многое, человек, у которого сгорели жена и дети, обесценивал свою богатую жизнь до того, что всякий раз, сидя у костра или молчал или же говорил о том, чего не было." (Т. 6. С. 103).
Но и Пантелей, и другие мужики - все хотят счастья, ведь это естественное желание каждого человека. Когда во время привала на их ночной костер набрел ошалевший от счастья человек, это стало очевидным.
"При виде счастливого человека, - пишет Чехов, - всем стало скучно и захотелось тоже счастья". (Т.6. C.I03).
Глава 2. - "Счастье": от тональности монотонности и бездуховности к мотиву "другой жизни" через тему пастух-овцы-природа; параллeли со "степью"
О счастье думают и рассуждают мужики в рассказах "Счастье" и "Свирель". Рассказ "Счастье" был воспринят современниками как и повесть «Степь» - лишь как красивое, лирическое произведение. Алексей Павлович Чехов писал брату: "Ну, друже, наделал ты шуму своим последним "степным" субботником. Вещица - прелесть. Хвалят тебя за то, что в рассказе нет темы. А тем не менее производит сильное впечатление ... " (T.12.С.102). Антон Павлович отвечал брату в шутливом тоне: "Степной субботник мне самому симпатичен именно своею темою, которую вы, болваны, не находите. (Т.12.С.102). Некоторые исследователи идут к теме проблем от названия рассказа, пытаясь определить пути поиска счастья.
Наша цель - выявить причины безысходности русского мужика в естественном желании найти счастье.
"Есть ли счастье на земле?" - рассуждает старик. "Счастье есть на свете, но оно зарыто глубоко в земле, подобно таинственным кладам в степи, никто не знает, как подступиться к счастью" (Т.5.С.110). Настроение задумчивой светлой печали окрашивают рассказ. Есть счастье, а что с него толку, если оно в земле зарыто? Так и пропадет добро задаром, без всякой пользы. А ведь счастья много, так много, парень, что его на всю бы округу хватило, да не видит его ни одна душа. Дождутся люди, что его паны выроют или казна отберет. Берут их завидки на мужицкое счастье. Казна тоже себе на уме. В законе так писано, что ежели который тот мужик, который найдет клад, то чтоб к начальству его представить. Ну, это, погоди - не дождешься! Есть квас да не про вас". (Т.5. C.112).
Незаметно для себя старик разделяет человеческое счастье на мужицкое и господское и почти приходит к выявлению причины отсутствия мужицкого счастья: "Паны мешают". (Т.5. C.112).
Но тут же уходит в простоватую мечтательность. Вековая мужицкая вера в то, что счастья хватило бы на всех, если бы не господа, что счастье должно быть на земле для всех - находит глубокое лирическое выражение в рассказе, равно как и упорство и безнадежность крестьянских поисков счастья.
"На своем веку я, признаться, раз десять искал счастье. На настоящих местах искал, да, знать, попадал все на заговоренные клады. И отец мой искал, и брат искал - ни шута не находили, так и умерли без счастья" (Т.5. C.112). Откуда такая несокрушимая вера мужика в счастье, которого ни он, ни его родные не видели, да и не увидят, наверное, никогда. "Объездчик очнулся от мысли и встряхнул головой ... - Да, - сказал он, - близок локоть, - да не укусишь.… Есть счастье, да нет ума его искать. Да, так и умрешь, не повидавши счастья, какое оно такое есть ... - сказал он с расстановкой ... - кто помоложе может, и дождется, а нам уж и думать пора бросить". (Т.5. C.113).
Сама природа равнодушна к надеждам мужика. Она как бы замерла и в ней не найти спасения человеку. "В синеватой дали, где последний видимый холм сливался с туманом, ничто не шевелилось; сторожевые и могильные курганы, которые там и сям высились над горизонтом и безграничной степью, глядели сурово и мертво. В их неподвижности и беззвучии чувствовались вина и полное равнодушие к человеку: пройдет еще тысяча лет, умрут миллиарды людей, а они все еще будут стоять, как стояли, ни мало не сожалея об умерших, не интересуясь живыми, и ни одна душа не будет знать, зачем они стоят и какую степную тайну прячут под собой" (Т . 5. C.113).
Природа спит и никак не реагирует на счастье одного человека. Так и в повести "Степь" при виде счастливого человека сначала все слушают с интересом, а затем всем становится еще более тоскливо.
"…Все задумались. Дымов поднялся, тихо прошелся около костра и, по походке, по движению его лопаток, было видно, что он томился и скучал. Он постоял, поглядел на Константина и сел." (Т.6. С. 113).
Чувство беспокойства овладело Дымовым. По всей видимости, ему захотелось тоже быть счастливым, что-то делать для этого, но он не знал что, и, видно, задумавшись о своей жизни, О своем возможном действенном счастье, весельчак Дымов "подпер щеку рукой и тихо запел какую-то жалобную песню". Всем захотелось быть счастливыми, вернуть хоть на мгновенье былое счастье. Емельян, некогда певший в церковном хоре, "встрепенулся, задвигал локтями и зашевелил пальцами. - Братцы! - сказал он умоляюще. - Давайте споем чтонибудь божественное! Слезы выступили у него на глазах. Братцы! - повторял он, прижимая руку к сердцу. Давайте споем что-нибудь божественное!
... Все отказались, тогда Емельян запел сам. Он замахал обеими руками, закивал головой, открыл рот, но из горла его вырвалось одно только сиплое, беззвучное дыхание. Он пел руками, головой, глазами и даже шишкой, пел страстно и с болью, и чем сильнее напрягал грудь, чтобы вырвать из нее хоть одну ноту, тем беззвучнее становилось ее дыхание …»(Т.5. C.114.)
Каждый по-своему хочет быть счастлив, а жизнь диктует свое. "Костер уже потухал. Свет уже не мелькал, а красное пятно сузилось, потускнело ... Чем скорее догорал огонь, тем виднее становилась лунная ночь. Теперь уже видно было дорогу во всю ее ширь, тюки, оглобли, жевавших лошадей; на той стороне неясно вырисовывался другой крест ... " (Т.5. С.114).
Ничего не остается мужикам, как только слушать о чужом счастье. " ... И он скоро исчез во мгле, и долго было слышно, как шагал он туда, где светился огонек, чтобы поведать чужим людям о своем счастье", И рассказ о кладах: "Пантелей рассказал еще кое-что, и во всех его рассказах одинаково играли роль "длинные ножики" и одинаково чувствовался вымысел.
Слышал ли он эти рассказы от кого-нибудь другого или сам сочинил их в далеком прошлом и потом, когда память ослабела, перемешал пережитое с вымыслом и перестал уметь отличать одно от другого? Все может быть, но страшно одно, что теперь и во всю дорогу он, когда приходилось рассказывать, отдавал явное предпочтение вымыслам и никогда не говорил о том, что было пережито." (Т.6. C.113).
В рассказе "Счастье" старик и объездчик тоже мечтают о счастье, а в разговоре сквозит печаль и безысходность. Их мечты наивны и бессмысленны. О счастье тоскуют не только герои рассказа, но и природа. Как тосклива и однообразна природа, окружающая их, как безотрадно внутреннее настроение paccказа - что, мы именуем подтекстом.
Кажется, что все потеряло смысл: "Проснувшиеся грачи, молча в одиночку летали над землей. Ни в ленивом полете этих долговечных птиц, ни в утре, которое повторяется аккуратно каждые сутки, ни в безграничности степи - ни в чем не видно было смысла. Объездчик усмехнулся и сказал: "Экая ширь, господи помилуй! Пойди-ка найди счастье!" (Т.5. С. 114).
Даже мальчик Егорушка ("Степь"), глядя на ширь, задумывается о смысле и сути жизни. « Когда долго, не отрывая глаз, смотришь на глубокое небо, то почему-то мысли и душа сливаются в сознание одиночества. Начинаешь чувствовать себя непоправимо одиноким, и все то, что считал близким и родным, становится бесконечно далеким и не имеющим цены. Звезды, глядящие с неба уже тысячи лет, само непонятное небо и мгла, равнодушные к короткой жизни человека, когда остаешься с ними с глазу на глаз и стараешься постигнуть их смысл, гнетут душу своим молчанием; приходит на мысль то одиночество, которое ждет каждого из нас в могиле, и сущность жизни представляется отчаянной, ужасной.»
Много художественных мыслей пронизывают тексты, нечетко обозначенные, но явно намеченные мысли, нередко ощущаемые, как состояние, настроение, догадки.
Интересно отношение Чехова к героям. В нем проявился чеховский скептицизм - и ирония, боль, и беспощадность трезвого реализма, сочувствие, холодность со стороны и дрожь изнутри. Очень сложно переплетается и тема овец и человеко-пастухов. В начале появляется вроде бы очеловечивание овец, а далее прямо в тексте проводится параллель между ними. "Сотня овец вздрогнула и в каком-то непонятном, животном ужасе бросилась в сторону ... " (Т.5. C.114). Здесь проводится параллель между мыслями Саньки и овец, они одинаково длительные и тягучие.
А чуть выше Чехов вроде бы продолжает лирическую тему счастья, но при этом как мастер короткого рассказа, в каждой строчке которого заключается смысл, повествует: " … Оба стояли как столбы, не шевелясь, глядя в землю и думая". (т. 5. С. 110) .
Введение сравнения "оба", "думали" дает вариант "столбы думали" ... и далее: " ... Старик и Санька со своими ярлыгами стояли у противоположных краев отары, стояли не шевелясь, как факиры на молитве, и сосредоточенно думали. Они уже не замечали друг друга. И каждый из них жил своей собственной жизнью. Овцы тоже думали ... " (Т.5. C.115).
В этом горькая ирония автора. С одной стороны - поэтичность, красота степи, ночи, счастье и их описание, а с другой - забитость, покорность, пассивность того же мужика.
С горькой симпатией описывает в повести "Степь" Чехов Дениску, Емельяна, Васю: " ... Дениске было уже около 20 лет, служил он в кучерах и собирался жениться, но не перестал еще быть маленьким. Он очень любил пускать змей, гонять голубей, играть в бабки, бегать вдогонку, и всегда вмешивался в детские игры и ссоры... Всякому взрослому при виде искреннего увлечения, с каким он резвился в обществе малолетков, трудно было удержаться, чтобы не проговорить: Этакая дубина!; не лучше портрет Кирюхи: "Кирюха хохотал и наслаждался, но выражение лица у него было как и на суше: глупое, ошеломленное, как - будто кто незаметно подкрался к нему сзади и хватил его обухом по голове не уступает ему Васька: "Пухлый подбородок Васи, его тусклые глаза, необыкновенно острое зрение, рыбий хвостик во рту и ласковость, с которой он жевал пескаря, делали похожим его на животное". (Т.6. C.115).
Не жалеет редких красок Чехов и в описании отца Христофора и Кузьмичева, но если простой мужик всегда откровенен в своих мыслях и действиях, то Кузьмичев и отец Христофор, относящиеся уже к другому социальному классу, жаждущие быть похожими на всесильного Варламова, кажутся не менее глупыми в своих потугах быть умнее на вид: " ... И, думая, что оба они сказали нечто убедительное и веское, Кузьмичев и отец Христофор сделали серьезные лица и одновременно кашлянули " Или " … Отец Христофор и Кузьмичев молчали. С лица дяди мало-помалу сошло благодушие и осталась только одна деловая сухость, а бритому, тощему лицу в особенности, когда оно в очках, когда нос и виски покрыты пылью, эта сухость придает неумолимое инквизиторское выражение. Отец же Христофор не переставал удивленно глядеть на мир божий и улыбаться.
Молча он, думал о чем-то хорошем, веселом, и добрая, благодушная улыбка застыла на его лице. Казалось, что и хорошев, веселая мысль застыла в его мозгу от жары" (Т.5. C.115).
Чехов с помощью художественных средств описывает лицо отдельно, как бы подчеркивая отдельное его существование, независимое от мысли и ума: "Лицо дяди по-прежнему выражало деловую сухость, ... и теперь, судя по его лицу, ему снились, должно быть, преосвященный Христофор, латинский диспут, его попадья, пышки со сметаной и все такое, что не могло сниться Кузьмичеву" (Т.б. C.115).
Каждая личность - это продукт общества. Общество воспитывает человека. Владимир Соловьев дал глубокую оценку состоянию общества конца девятнадцатого века. "В настоящее время, при искусственном возбуждении в русском обществе глубоко эгоистических инстинктов и стремлений, а также вследствие некоторых особых исторических условий, духовное развитие России задержано и глубоко извращено, национальная жизнь находится в подавленном болезненном состоянии и требует коренного исцеления. В желании найти свое счастье, народ ищет исцеления.
Читая рассказ "Счастье", приходишь к выводу, что чем больше мужик рассуждает о счастье, тем несчастнее он кажется. Отчего же так? Что виной этому?
Чехов очень осторожно подходит к ответу на поставленные вопросы. Краски рассказов вначале тусклые: "Серая заря, сонный, застывший воздух". Но в конце "Счастья", говоря о восходе солнца, автор не зря указывает на существование другой жизни: «Солнце еще не взошло, но уже были видны все курганы и далекая, похожая на облако Саур-Мышка с острoконечной верхушкой. Если взобраться на эту Могилу, то с нее видна равнина, такая ровная и безграничная как небо, видны барские усадьбы, хутора немцев, молокан, деревни, а дальнозоркий калмык увидит даже город и поезда железных дорог.
