Курсовая работа: Терроризм в Южном федеральном округе на рубеже XX и XXI века: доктрина и политическая практика
В своей статье «Содержание и сущность «чеченского» терроризма» политолог Игорь Хлебников доказывает связь исламского терроризма с «чеченским». Оба они имеют одинаковую идеологическую платформу, только у «чеченского» терроризма она модифицирована применительно к конкретным регионально-политическим условиям. Если декларируемая цель МФД - распространение «истинного» ислама и создание на его основе религиозного государства, то для террористических организаций, базирующихся в Чечне, она конкретизируется как распространение своего влияния на сопредельные территории Северного Кавказа, прежде всего Дагестан, а также поволжские республики традиционного распространения ислама и центральноазиатские республики СНГ[16].
Итак, на Северном Кавказе Россия столкнулась с разновидностью международного, а не этнического терроризма. Различные исследователи называют его по-разному. И.П. Добаев и В.И. Немчина выделяют его как «новый терроризм» или «террористический интернационал», т.е. не связывающий себя с каким-либо конкретным государством[17]. Валерий Шестаков называет данный терроризм «новой формой тотальной войны»[18]. Евгений Примаков говорит о терроризме, как о «самодостаточной системе», как о новом игроке на международной арене[19]. Федоров А.В. характеризует его «супертерроризмом»[20]. Чтобы понять сущность нового терроризма, необходимо сначала уточнить процессы, которыми он был вызван к жизни.
Этот качественно новый терроризм, не связанный с конкретным народом или государством, обусловлен процессами глобализации и установления нового мирового порядка.
Сегодня не все исследователи выделяют отрицательные стороны глобализации. К примеру, один из самых признанных специалистов мира по проблемам глобализации Джордж Сорос терминологически уравнивает последнюю со свободным движением капитала и возрастающим влиянием глобальных рынков и транснациональных корпораций на национальные экономики[21]. А в своей книге «О глобализации», где есть даже специальная статья «Недостатки глобального капитализма», он ни слова не говорит о терроризме. Среди недостатков мы встретим лишение социального обеспечения, финансовые кризисы и т.д. Сорос считает, что «серьезными причинами несчастий и бедности в мире являются вооруженные конфликты, репрессивные и коррумпированные режимы и некомпетентные чиновники»[22], это же и причины терроризма.
Однако более достоверным мне кажется другое мнение: глобализация стоит у истоков рождения нового, самодостаточного терроризма[23]. Те страны и группы населения, которые не имеют возможности испытать на себе политические и экономические преимущества глобализации, осознают, что она ведет к утрате их идентичности, значимости, разрушает традиции, обычаи, ценностные ориентиры. В результате возникает протестный электорат, который при умелом манипулировании им с помощью агрессивных религиозных лозунгов становится источником кадрового пополнения террористических структур. В наибольшей степени «консервация» с точки зрения человеческой личности отмечается в странах мусульманского Востока. Поэтому не случайно, что сегодня именно оттуда идет по миру наиболее мощный накат экстремизма и терроризма. В ЮФО, начиная с кампании 1994-1996 гг. на внутреннюю ситуацию в так называемой Чеченской Республике Ичкерия все большее влияние оказывали радикальные исламисты, которых здесь чаще всего называют «ваххабитами». «Роль собственно чеченцев среди высшего руководства бандформированиями неуклонно снижается, так как основные каналы поставок оружия и финансовых средств находятся в руках представителей зарубежных исламистских организаций. В свое время одним из таких был эмир Хаттаб, затем Абу Валид и т.д. Именно эти люди стали одними из самых влиятельных фигур в незаконных вооруженных формированиях в Чечне. Причем они приобрели больший авторитет, чем чеченские полевые командиры»[24]. Об усилении в Чечне влияния иностранных наемников свидетельствует также рост числа терактов с использованием самоубийц, что соответствует идеологии арабских ультрарадикальных исламистских группировок, но никак не менталитету чеченского или какого-либо другого северокавказского этноса.
Особенностью терроризма, порожденного современным общественным развитием, является то обстоятельство, что по уровню использования преимуществ глобализации он опережает межгосударственные объединения, функционирующие в сфере безопасности.
Взаимосвязь между чудовищными метастазами терроризма и меняющейся действительностью все очевиднее. Сегодня одна пятая часть человечества присваивает 80 процентов мирового богатства. Если в конце XIX в. самая богатая страна мира по доходам на душу населения девятикратно превосходила самую бедную, то сейчас это соотношение составляет сто к одному[25].
Террористические группировки рождаются и функционируют вне поля правового регулирования и способны пронизывать все общество. Они могут развиваться и функционировать в любой – нейтральной, дружественной или враждебной – среде и создавать свою инфраструктуру на транстерриториальной основе, опираясь на современные коммуникативные технологии, легальные и нелегальные методы мобилизации и использования людских ресурсов. Они накрепко спаяны общей идеологией, какую бы окраску она не принимала, что снимает проблему оправдания человеческих жертв, способствует жесткости внутренней организации и повышению уровня ее конспиративности.
Итак, процессы глобализации вызвали радикализацию населения на Востоке, что привело к появлению глобального исламского терроризма, с проявлением которого и столкнулась Россия в Южном федеральном округе. И несмотря на отсутствие внутреннего единства в рядах чеченского «движения сопротивления», можно утверждать, что особенность современного терроризма заключается в сращивании на основе идеологии радикального ислама религиозного, этнического и криминального терроризма, поддерживаемого аналогичными международными структурами. И можно сделать вывод, что это «движение» является сегментом международного исламского терроризма.
Стоит выяснить и то, почему международный терроризм получил свое распространение именно на юге России, а не в каком-либо другом регионе страны. Какова идеологическая база терроризма в ЮФО?
Причиной может служить распространение в этом регионе ислама. История российского ислама начинается с Северного Кавказа, поскольку уже в VII в. арабские завоеватели впервые проникают на территорию южного Дагестана. Исторически ислам в регион был привнесен извне и насаждался здесь в течение многих веков, главным образом, опираясь на мощь внешних сил. Уровень исламизации северокавказских этносов неуклонно понижается с востока на запад.
На Северо-Восточном Кавказе (Дагестан, Чечня, Ингушетия) получил развитие суннитский ислам шафиитского толка в форме суфизма (накшбандийский и кадирийский тарикаты, а с ХХ в. – и шазилийский тарикат, последний только в Дагестане); на Северо-Западном, у части кумыков и ногайцев, а также во всех других субъектах ЮФО – суннитский ислам ханифитского толка.
В постсоветский период, особенно в ходе военной кампании в Чечне в 1994-96 гг., в регионе появляется и постепенно укрепляет свои позиции радикальный фундаментальный ислам, получивший известность как «северокавказский ваххабизм» или неоваххабизм[26]. Почему?
Главным действующим актором на исламском поле выступал традиционный ислам, представленный большинством традиционно верующих мусульман, тарикатскими структурами – так называемыми вирдовыми (мюридскими) братствами во главе с суфийскими шейхами и устазами, а также институализированными исламскими организациями – духовными управлениями мусульман (ДУМ).
В результате распада единого Духовного управления мусульман Северного Кавказа (Махачкала) в каждой республике региона возникли самостоятельные ДУМ. Более того, в ряде ДУМ отсутствовало и до сих пор отсутствует внутреннее единство. Все это стало причиной того, что северокавказский традиционный ислам к моменту развала Советского Союза был крайне ослаблен и в условиях резко усилившихся «возрожденческих» процессов попросту оказался не готов к осознанному сопротивлению чуждому и враждебному идеологическому вторжению.
В связи с временной слабостью традиционного ислама его зону воздействия попытались занять иные субъекты, как правило, политизированные, можно сказать околоисламские, поскольку большинство из них, строго говоря, мусульманскими не являются. Главным и наиболее опасным противником традиционализма в регионе выступает неоваххабизм, который после событий в Дагестане в августе 1999 г. приобрел преимущественно ультрарадикальный (экстремистский) характер, активно используя для достижения политических целей террористическую практику[27].
В понимании масштабов влияния неоваххабизма или «северокавказского ваххабизма» на Северном Кавказе нужно, в первую очередь, определить, что это за явление.
«Ваххабизм термин, обозначающий еретическое исламское направление, основателем которого был Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб (1703-1787гг.), изложивший свои взгляды в Китаб аль-таухид (Книге единобожия)”. Ваххабизм является частью такого явления в суннитском исламе как салафия.
Салафия (от арабского глагола "салафа" - "быть изначальным"), фундаменталистское религиозно-этическое направление, возникшее в 14 веке из трудов мусульманского философа ибн Таймии, апеллирующее ко времени Мединской общины (622-630гг) пророка Мухаммада как "золотому веку" ислама. Мединская община провозглашается обществом максимально приближенным к идеалу, а значит примером и целью коррекции абсолютно любого социума.
Главный догмат ваххабизма - вера в безусловно единого бога. Основной своей задачей ваххабиты считают борьбу за “очищение ислама”. Ваххабиты (которые также себя называют, кроме “салафитов”, “таухидун” или «мувахидун» - единобожники) отвергают различные “новшества”, возникшие в процессе тысячелетнего развития традиционного ислама – культ святых, дервишество, местные особенности существования ислама и прочее. Крайнее отрицание "посредничества" между Аллахом и человеком вызывает чрезвычайно негативное отношение ваххабитов к представителям практически всех течений в исламе. Особенно к суфиям. "Посредниками" между богом и человеком в суфизме выступают шейхи (старейшины) и устазы (наставники). Суфизм имеет исконно широкое распространение на Северном Кавказе»[28].
Большое внимание ваххабиты уделяют понятию "джихада". Правда, это понятие в их интерпретации не разделяется на "великий" (борьба в душе верующего с собственными губительными страстями) и "малый" (война против неверных) джихад, как в традиционном исламе. Для ваххабитов джихад един, с акцентом на войну вовне, против неверных. Мусульмане, исповедующие другие формы ислама для них являются также неверными. Методы борьбы против них, соответственно, такие же, как и против кафиров. "Неверными", следуя вопреки Корану, салафиты называют всех, кто не воспринимает ислам в интерпретации их учения. Коран называет "неверными" исключительно язычников.
Распространение данной идеологии, враждебной российской атмосфере национальной и религиозной терпимости, вносит раскол в отечественную исламскую умму. В свою очередь, это обстоятельство дестабилизирует межрелигиозные и межнациональные отношения, обостряя политическую обстановку в стране.
Таким образом, на Юге России исламский фундаментализм, салафийя или ваххабизм появился на общей волне возрождения ислама в конце 80-х – начале 90-х гг. Наибольшее распространение он получил в регионах Северо-Восточного Кавказа, где исламская традиция была наиболее устойчивой. Однако исламистские идеи, включающие в себя и салафитский компонент, стали транслироваться и в других регионах Юга России. Исламский фундаментализм был тесно связан с политическими процессами, происходящими в регионе, что отразилось на неоднородности и противоречивости этого явления. На салафитскую идеологию опирались как умеренные сторонники «очищения ислама», так и экстремисты.
Обострение конфликта в Чечне, в который активно вмешивались зарубежные исламистские и террористические организации, привело к созданию в середине 90-х гг. на Северном Кавказе квазинезависимого государства Ичкерия, которое превратилось в плацдарм международного терроризма, существовавший под прикрытием религиозной идеологии. Под влиянием укрепившихся в Чечне экстремистов, значительная часть салафитского движения региона перешла на более радикальные, а зачастую экстремистские позиции.
«Ваххабизм» в южнороссийском регионе окончательно стал синонимом экстремизма и терроризма. Вооруженный джихад против местных и федеральных властей превратился в основную цель лидеров ваххабизма. В связи с этим произошло качественное изменение состава фундаменталистских групп: в них все более весомое место занимают представители криминального мира и маргинализированные слои населения, которые видят в ваххабизме средство достижения своих личных целей. Определяющее место в планах и действиях ваххабитов стала занимать идея распространения конфликта на другие территории с целью насаждения там исламизма.
«Начало в 1999 г. контртеррористической операции привело к частичному слому организационной структуры ваххабитов не только в Чечне, но и на Юге России в целом. Однако имеющие место современные социально-политические процессы свидетельствуют о долгосрочных перспективах этого движения в регионе. Его характер и вектор развития во многом будут зависеть от политики властей, понимания ими сущности, целей и задач различных отрядов неоваххабитского движения»[29].
Следует отметить, что ваххабитские общины на Северном Кавказе не являются однородными по составу. Есть среди них крайне радикально настроенные, но есть и довольно значительное умеренное крыло. Естественно, они не отказываются от конечной цели установления господства их интерпретации ислама и шариата на Северном Кавказе, но они понимают необходимость воспитания людей, способных его воспринять и не настаивают на немедленной шариатизации региона[30].
Впрочем, радикализм и экстремизм — это болезнь не только ваххабитов. В 1998 г. ныне покойный муфтий Дагестана Саййидмухаммад Абубакаров произнес ставшую знаменитой фразу: «Всякий мусульманин, убивший ваххабита, попадет в рай, как и мусульманин, погибший от рук ваххабитов»[31].
Следовательно, одной из ключевых причин распространения терроризма на юге России является привнесенная извне ваххабитская идеология, которая сумела распространиться в связи с ослаблением позиций традиционного ислама.
Что выделяют в качестве причин терроризма в ЮФО ещё?
Многие исследователи выделяют кроме религиозной причины причину сугубо экономическую. Добаев в одном из своих интервью сказал, что ваххабитская идеология не имела бы такого значения, «если бы не было такой жуткой нищеты... подавляющее большинство людей живет не просто скромно, а на нищенскую зарплату. При общем падении производства и уровня социализации произошло перераспределение всех благ в пользу одной узкой группы. То есть самая главная причина - деньги. Ведь многие террористические акты за деньги осуществляются»[32]. Такого же мнения придерживается и Романченко Ю.Г.: «Терроризм может рассматриваться как следствие большой разницы в доходах»[33]. Представитель партии КПРФ Владимир Кашин тоже считает, что главная причина - это «экономическая составляющая…На основе экономической составляющей в то время партия грамотно вела и национальную политику. Почему не было взрывов, не было социальной напряженности в СССР?»[34] Губрий В. подробно рассказывает о происходящем в социальной и экономической сферах юга России: «Массовая преступность и насилие в Чечне как питательная среда для терроризма - следствие прежде всего тяжелейшего обеднения, вызванного неудачными экономическими реформами, а не Хаттабом. Если в 1980 г. доходы жителя Чечни в среднем были в 2,6 раза меньше, чем у москвича, то в 1992 г. стали в 9,1 раза меньше. А потом хозяйство Чечни вообще было разрушено. В 2002 г. в Чеченской Республике, население которой составляет 0,7 % населения РФ, было 12,7 % от общего числа безработных в РФ - 199 тысяч»[35].
