Курсовая работа: Проективные тесты
В отличие от теста, который требует выполнения задачи соответственно определенным условиям, проективный метод использует любую задачу лишь как повод для того, чтобы испытуемый мог проявить свои переживания, особенности своей личности и характера.
«Таким образом, проективный метод, являющийся по существу своему антиподом метода измерения, по замыслу его авторов должен предоставить возможность качественной оценки поведения испытуемого. Если тестовый метод направлен на оценку результатов работы, то при проективном методе сама проблема ошибочного или правильного решения вообще не возникает. Исследователь, применяющий проективный метод, обращает внимание не на допущенные ошибки или на правильные решения, а на личностные реакции испытуемого, на характер возникающих при этом ассоциаций.
Если проанализировать, о каких личностных переживаниях и установках идет речь, то оказывается, что исследователи пытаются вскрыть при помощи этого метода бессознательные, скрытые мотивы и желания больного. Отдельные особенности восприятия испытуемого (например, видит ли он объекты в движении или в покое, обращает ли он внимание при описании пятен Роршаха на крупные части рисунков или на мелкие детали и т.п.) интерпретируются как показатели личностных особенностей.
Таким образом, проективный метод должен в противоположность количественному измерению отдельных функций дать возможность качественного анализа целостной личности. Рациональное зерно, содержащееся в «проективном» методе, должно безусловно быть использовано. Однако выявление с его помощью переживания, особенности не могут служить индикаторами строения личности, устойчивой иерархии ее мотивов и потребностей. Проективные методы должны сами стать объектом исследования» [4, c. 22].
4. Описание основных проективных тестов
Тест Роршаха. «Тест Роршаха состоит из 10 чернильных пятен, отпечатанных на карточках. Роршах выбрал чернильные пятна потому, что они не ассоциируются ни с чем реалистичным и поэтому требуют от тестируемых попытки увидеть нечто в самих себе, чтобы спроецировать на пятна свои тайные мысли и чувства. Он изобразил свои чернильные пятна так, как они обычно получаются: налил немного чернил на серединку листа бумаги и сложил лист пополам, распределив, таким образом, чернила симметрично. Однако у Роршаха была специфическая теоретическая причина для выбора формы, цвета и последовательности представления своих чернильных пятен. К примеру, он начинал с совершенно черного, красиво очерченного пятна, несколько напоминающую летучую мышь или бабочку. Вторая карточка представляла собой дополнение в виде нескольких красных чернильных пятен, которые как он предполагал, лишат испытуемых самоконтроля и вызовут глубокий эмоциональный ответ. То, как они выразят этот стресс и объединят части пятна, будет определять их ассоциативные способности и степень их личностной интеграции или дезинтеграции.
Тест Роршаха психологи представляют клиентам индивидуально. Например, психолог дает клиенту карты с красными пятнами одна за другой, в определенном порядке, и просит клиента сказать, что каждая из карт может означать. После того как тот ответит на все 10 карточек, психолог проводит опросную часть теста: спрашивает клиента, какой именно аспект каждого пятна (с учетом его формы, цвета или фактуры) придает пятну такой вид.
После этого тест Роршаха подвергается разбору и интерпретации согласно комплексной системе. Между конкурирующими системами существуют серьезные разногласия по поводу того, как правильно обсчитывать и интерпретировать тест. В дополнение к оригинальному методу Роршаха, Бек, Клопфер, Экснер и другие специалисты изобрели свои методы обсчета и интерпретации, причем система Экснера в настоящее время наиболее популярна. Экснер годами старался путем дополнительных исследований повысить валидность своей системы, а ныне продолжает модифицировать и совершенствовать эту систему, основанную на эмпирических данных» [14, c. 137–138].
Тест тематической апперцепции (ТАТ). «ТАТ состоит из 31 карточки с изображением людей в различных ситуациях. Поскольку ТАТ задуман как проективный тест, рисунки сделаны не с фотографической точностью, а, напротив, весьма туманны в некоторых деталях, что допускает игру воображения тестируемых, Некоторые картинки выявляют некоторые проблемы или темы, которые психоаналитики считают весьма важными: власть, пол, семейные отношения. В сегодняшней практике испытуемому дается обычно набор из 10 карточек в традиционном порядке. Некоторые психологи предпочитают одни карточки другим либо варьируют их в зависимости от особенностей испытуемого и от обсуждаемого вопроса. Например, на одной из карточек изображен человек одиноко стоящий у окна в затемненной комнате. Эту карточку используют нечасто, однако психолог может выбрать ее при тестировании находящихся в депрессии и, возможно, склонных к суициду индивидов, поскольку эта карточка призвана «вытащить» проблемы одиночества, грусти и порой, самоубийства.
Как и тест Роршаха, ТАТ предъявляется психологами индивидуально. Клиентам предлагается придумать историю по каждой картинке, рассказать, как все в этой истории начиналось, что происходит дальше, о чем персонажи думают и что они чувствуют, а также чем история должна закончиться.
Созданы различные системы шкалирования и истолкования историй для дальнейшего использования в исследованиях или при оценке личности. Интерпретация зависит от теоретической ориентации психолога. Те из них, кто склонен к психоанализу, будут искать в историях повторяющиеся темы секса, агрессии, семейных отношений в детстве. Другие обратят внимание на то, как в этих историях отражены темы воспитания или достижений и какова степень их социальной адекватности и зрелости; насколько систематично и связно эти истории составлены; какова степень их соответствия изучаемой реальности и т.д.
В последнее время разработан новый метод использования ТАТ – апперцептивный личностный тест. Вместо того чтобы изобретать какую-либо историю по собственному усмотрению, тестируемые должны заполнить анкету со специальными вопросами, относящимися к героям рассказа. Результатом являются несколько различных истолкований, которые предоставляют информацию о личности. Хотя исследования нормативов, достоверности и валидности этого метода пока недостаточны, он, безусловно, представляет собой интересное сочетание традиционного рассказывания историй с опросным методом» [14, c. 138–139].
Рисуночные тесты. «Тест «Нарисуй человека» DАР обычно применяется индивидуально, но может быть дан и группе. Выполнение этого теста на удивление просто. Психолог дает клиентам чистый лист бумаги и карандаш и просит их нарисовать человека во весь рост. Если клиенты выражают сомнения, психолог может им объяснить, что это тест не на художественные способности и поэтому годится любое изображение человека во весь рост. Затем им дают другой лист бумаги и просят нарисовать человека другого пола. Большинство людей рисуют сначала человека своего пола. Некоторые психологи просят своих клиентов описать особенности людей, которых они нарисовали, указать их возраст, род занятий и другие подробности.
Если сам тест, казалось бы, прост, то интерпретация сложна и располагает к противоречиям. Например, большую голову истолковывают как признак интеллекта, тогда как схематичное изображение головы штрихами считают признаком недостатка интеллекта. Валидность подобной трактовки весьма сомнительна.
Тест «Дом – дерево человек» во многом похож на DАР. Клиентам дают чистые листы бумаги и карандаш и просят изобразить дом, дерево и человека. Взаимоотношения между домом, деревом и человеком, как предполагается, показывают видение клиентом мира и своего места в нем. В другой версии этого теста клиенту предлагается нарисовать дом, человека и дерево на отдельных листах бумаги. Различные теоретические допущения в том, что именно символизируют дом, дерево, человек, влияют на интерпретацию теста. К примеру, некоторые психологи уверены, что дом символизирует мать, а дерево – отца, в то время как другие считают, что дом отражает воспитание личности, а дерево ее достижения.
Кинетический семейный рисунок (KFD) часто применяется в детской практике: ребенок изображает каждого члена своей семьи за каким-нибудь делом. Манера, в которой нарисованы члены семьи, их относительные размеры, выражения их лиц, взаимоотношения между ними могут совершенно ясно показать, как индивид представляет себе свою семью. Например, ребенок, нарисовавший мать, отца и своих братьев всех вместе, в одной комнате, а себя – стоящим в стороне от них, – возможно, чувствует себя покинутым или отвергнутым семьей» [14, c. 139–140].
5. Проблемы надежности и валидности проективных тестов
«Измерить надежность и валидность проективных тестов трудно, поскольку они обрабатываются, интерпретируются и используются самыми различными способами, в зависимости от принятых теоретических допущений. Внутренняя согласованность здесь не играет роли, так как принято, что разные чернильные пятна или картинки ТАТ отражают разные проблемы. Нельзя также положиться на ретестовую надежность, ибо известно, что люди меняются со временем и в разных ситуациях.
Как измерить валидность этих тестов – вопрос весьма сложный еще и потому, что приняты различные теоретические допущения. Должна ли валидность строиться на содержании ответов или на том, что они предположительно символизируют, или еще на каком-то критерии? И потом: что, в конце концов, должны измерять эти проективные тесты? Например, принято считать, что люди «отождествляют» себя с главными героями своих историй, и, таким образом, их собственные личностные особенности раскрываются через поведение их персонажей. Однако возможно и другое – их герои выражают культурные стереотипы: то, что, по мнению тестируемого, ожидает услышать психолог, или даже то, кем сам тестируемый хотел бы быть, но не является» [14, c. 141].
«Критиковать валидность проективных тестов сравнительно легко, поскольку их толкование зависит от теоретических позиций тестирующего. Например, психолог с психоаналитической ориентацией может попытаться применить тест Роршаха, чтобы сделать вывод о силе Эго клиента или его подсознательных защитах. Бихевиористы отвергнут валидность такой интерпретации, поскольку не признают существования ни Эго, ни подсознательного. Даже психологи, придерживающиеся сходных теоретических конструкций, могут расходиться друг с другом в интерпретации проективных тестов» [14, c. 142].
Также «следует учесть, что на степень раскрытия личностных особенностей большое влияние оказывают ситуация, в которой предлагается тест, и особенности отношений между исследователем и испытуемым. Некоторые испытуемые весьма критически относятся к своим ответам и стараются, чтобы они очень близко соответствовали очертаниям пятна, а это обедняет их результаты. У людей, переживающих ситуацию тестирования как экзамен, а также при депрессии и тревоге, возникает временное нарушение свободы ассоциаций. Ограничивает способы восприятия пятен и субъективное определение тестовой задачи, например, давать как можно больше ответов или отвечать очень быстро, придерживаться строго формы пятен или не поворачивать таблиц. Как отмечает Шехтел, испытатель с авторитарной манерой общения может оказывать тормозящий эффект на многих субъектов, и наоборот, теплое отношение испытателя увеличивает количество ответов. Исследователь должен знать тот постоянный фактор, который вводит его личность в тестовую ситуацию, и учитывать его в своей интерпретации». [1, c. 67].
Вопрос о том, в какой степени проективные методики позволяют проникать во внутренний мир личности, остается еще открытым.
«Так, сам Роршах полагал, что содержание ответов в его тесте только случайно указывает на состояние психики. Он считал, что ответы, относящиеся к бессознательному содержанию, исходящему из подавленных, эмоционально насыщенных комплексов, поразительно редки и что его тест не подходит для изучения бессознательного» [1, c. 64].
«В 1939 г. Франк выдвинул понятие проективных методов исследования личности. Согласно его положениям, при встрече с малоструктурированным полем личность проецирует на него свой способ видения жизни, свои стремления, комплексы, чувства. Необходимость организовать и интерпретировать поле создает проекцию частного мира индивидуальной личности. Цель проективной методики – добиться от субъекта того, «что он не может или не хочет сказать, часто потому, что не знает сам и не осознает, что он скрывает в себе за своими проекциями» [1, c. 65].
Точка зрения Франка получила широкое распространение в литературе. Методика Роршаха приобрела репутацию «рентгеновских лучей разума». Ей стали приписывать магическую способность преодолевать сознательную защиту и раскрывать исследователю глубокие секреты личности. Однако все эти восторженные оценки мало подкреплялись практическими рекомендациями относительно того, каким же образом результаты теста раскрывают внутренний мир личности.
«Мурстейн подверг критике допущение того, что чем более неопределенны стимульные свойства проективной методики, тем более ответ отражает личность воспринимающего. Он отметил, что здоровые люди способны хорошо скрывать свой внутренний мир от проявлений в проективной технике. В качестве примера он привел данные Брожека и соавторов, которые исследовали 36 мужчин, в течение 24 недель находившихся на полуголодной диете и похудевших в среднем на 17 кг. Испытуемые почти постоянно думали о еде, все время говорили о ней и видели еду во сне, но в проективных тестах, в том числе и в методике Роршаха, было получено очень мало ответов, связанных с пищей. Далее Мурстейн отметил, что многие испытуемые дают сходные ответы независимо от их психиатрического диагноза и что различные виды проективной техники чаще противоречат, чем дополняют друг друга. Он пришел к выводу, что мы еще далеки от жизнеспособной теории, связывающей «проективное поведение» с личностью» [1, c. 66].
Между тем в литературе собран огромный материал по применению проективных методик. Они успешно применяются в медицинской и психологической практике. Чтобы успешно пользоваться проективными методиками необходимы новые теоретические представления о них.
6. Применение проективных тестов
Проективные тесты, несмотря на проявленные ими низкие надежность и валидность, по-прежнему широко применяются в клинической практике. Психологи продолжают использовать их по ряду причин.
Во-первых, есть естественная человеческая склонность – сопротивляться переменам и доверять подтверждающим примерам, а не опровергающим доказательствам.
Во-вторых, профессиональные психологи используют проективные тесты только в сочетании с другими методами оценки, в качестве комплекса тестов. Пробное толкование проективных тестов используется как источник гипотез о данной личности, и гипотезы эти должны быть подтверждены другими свидетельствами. Часто, описывая результаты проективных тестов, психологи пытаются провести доказательства своих выводов и интерпретаций.
Имеется, по крайней мере, четыре уровня выводов, используемых для интерпретаций проективных тестов. Первый уровень, ближайший к данным наблюдаемого поведения, – это уровень задач. Некоторые психологи рассматривают проективные тесты просто как возможность собрать образцы поведения в структурированной форме. Они спрашивают, как ведут себя индивиды и как они справляются с задачей теста. Быстро или медленно они работают, цепляются ли за очевидное или подходят творчески, отвечают связно или спутано, учитывают ли все элементы или некоторые упускают? На втором уровне могут быть интерпретированы транзактные аспекты ситуации тестирования. Как относится индивид к тестирующему: сотрудничает или сопротивляется, испытывает энтузиазм или тревогу, скрытую или явную враждебность? На третьем этапе может быть проанализирован уровень представленных результатов теста, например предметов, увиденных в тесте Роршаха, или содержания историй в ТАТ. Реалистичные или устрашающие предметы видятся в тесте Роршаха? Какова природа отношений, изображенных в историях ТАТ? Отражают ли изображенные характеристики какие-либо восприятия, желания или это просто воображаемые создания? Наконец, интерпретации на символическом уровне будут зависеть от теоретической ориентации психолога, и этот уровень требует наибольших свободы и широты мысли. Указывает ли на депрессию черный цвет, использованный в тесте Роршаха? Отражает ли большая голова, нарисованная в тесте DAP, опору на интеллект? Как отмечалось выше, валидность проективных тестов сомнительна, особенно на символическом уровне интерпретации.
Как видно из приведенных для примера вопросов, проективные тесты зачастую используются при оценке людей с эмоциональными расстройствами для проведения диагностики или дифференциальной диагностики, оценки природы и степени нарушения, а также составления плана лечения. Скорее всего, полезность этих тестов будет зависеть от умелости клиницистов, а также от теоретической ориентации психологов, применяющих эти методы.
Некоторые психологи используют проективные тесты в терапии. Собирание историй ТАТ в процессе серии терапевтических бесед – это верный путь вовлечения детей в разговор с психотерапевтом, косвенного и безопасного изучения важных проблем. Тест KFD также может быть использован при лечении детей как способ обсудить отношения в их семье. Некоторые семейные психотерапевты просят всю семью сообща выполнить KFD, и их рисунки так же, как и их отношение к этой процедуре, могут служить предметом обсуждения [14, c. 142–144].
Диапазон проективных методик значительно шире того перечня методов, которые причислены выше. Элементы проективности можно найти в большинстве патопсихологических методов и методик. «Более того, есть основания полагать, что беседа с обследуемым, направленная особенным образом, может содержать элементы проективности. В частности, это может быть достигнуто при обсуждении с больным тех или иных жизненных коллизий или содержащих глубокий подтекст произведений искусства, явлений общественной жизни… Ряд методик (пиктограммы, исследование самооценки, уровень притязаний) имеет в основе неоднозначную для больного стимуляцию и не ограничивает рамки «выбора» ответов. Возможность получения относительно большого количества ответов обследуемого в значительной мере зависит от особенностей проведения патопсихологического эксперимента. Важным фактором при этом является, по В.Э. Реньге, неосознанность обследуемым истинных целей применения методик. В связи с этим следует согласиться с ним же, что не существует методик для исследования только личностных особенностей или только познавательных процессов. Основную роль играет создание возможно более благоприятных условий для актуализации в процессе выполнения задания фактора проективности, что в известной мере определяется не только знаниями, умением психолога, но и является особым искусством» [2, c. 146–147].
Таким образом, однозначного решения проблем надежности и валидности проективных методов на современном этапе не существует. В то время как развитие психиатрии и медицинской психологии в последнее десятилетие ставит в качестве одной из наиболее актуальных задач создание новых, более совершенных психодиагностических техник. В их число, как весьма перспективные, входят проективные методы исследования личности. Так, например, создана новая, генетически родственная ТАТ, проективная методика – Вербальный проективный тест (ВПТ).
Заключение
Таким образом, проективные методы в противоположность количественному измерению отдельных функций дают возможность качественного анализа целостной личности. Рациональное зерно, содержащееся в «проективном» методе, должно, безусловно, быть использовано. Однако выявленные с его помощью переживания, особенности не могут служить индикаторами строения личности, устойчивой иерархии ее мотивов и потребностей.
Проективные методы должны сами стать объектом исследования.
Информация, получаемая с помощью любых методов, может быть адекватна оценена только при их комплексном сравнении с данными объективной оценки личности, при ее дополнении результатами наблюдения за личностью в процессе деятельности, во всей совокупности полученных диагностических материалов.
Библиографический список
1. Белый Б.И. Тест Роршаха. Практика и теория. – СПб.: «Дорваль», 1992. – 200 с.
2. Блейхер В.М., Крук И.В., Боков С.Н. Клиническая патопсихология: Руководство для врачей и клинических психологов. – М.: Из-во Московского психолого-социального института; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2002. – 512 с.
3. Елисеев О.П. Конструктивная типология и психодиагностика личности, Псков, 1994 – 279 с
4. Зейгарник Б.В. Патопсихология: Учеб. Пособие. – М.: «Академия», 2002. – 208 с.
5. Клиническая психология / Под ред. Перре М., Баумана У. – СПб.: Питер, 2002. – 1312 с.
6. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Социодинамическая психиатрия. – Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1999. – 420 с.
7. Кулаков С.А. Основы психосоматики. – СПб.: Речь, 2003. – 288 с.
8. Ланская А. Язык рисунка М: Центрполиграф, 2003 – 381 с.
9. Минченков А.В., Елпидифоров Н.Б. Методы стуктурной психосоматики. – СПб.: ИД «ЮВЕНТА»; М.: Институт общегуманитарных исследований, 2001. – 409 с.
10. Остер Д., Гоулд П. Рисунок в психотерапии – М., 2000–183 с.
11. Радемахер П., Кульбацки П. Здоровье и бодрость – стиль вашей жизни. – М.: «Интерэксперт», 1996. – 232 с.
12. Рубинштейн С.Я. Экспериментальные методики патопсихологии. – М.: медицина, 1970. – 215 с.
13. Старшенбаум Г.В. Динамическая психиатрия и клиническая психотерапия. – М.: Изд-во Высшей школы психологии, 2003. – 367 с.
14. Тодд Д., Богарт А.К. Основы клинической и консультативной психологии – Эксмо-пресс, 2001 761 с.
