Курсовая работа: Институт акушерства и гинекологии им. Д.О. Отта
Проект специального устройства операционного блока был разработан после всестороннего изучения Д. О. Оттом лучших операционных в России и в других странах. Вход в операционную для врачей- практикантов был устроен через боковую дверь по особой лестнице из нижнего этажа. Таким образом, они миновали те двери, через которые доставлялись больные и входили врачи, принимавшие участие в операциях[35].
Особенно продуманно была устроена большая операционная. В целях наилучшего освещения вся задняя стена, выходившая во внутренний двор, сплошь состояла из зеркальных стекол, а потолок наклонно опускался во внутрь комнаты. Стены были облицованы плитами из опалина (молочно-белого стекла), а пол устлан особыми ребристыми плитками из того же материала. Подача инструментов и материала в операционную производилась через особую стеклянную перегородку, открывавшуюся в соседнюю стерилизационную комнату. Утром в операционные дни операционная через особую трубу наполнялась текучим паром и таким образом из воздуха осаждались мельчайшие частицы пыли. Неоднократные бактериологические исследования показывали почти полную стерильность воздуха. Большая операционная предназначалась для “чистых операций, малая — для “гнойных”[36]. Врачи- практиканты располагались на особых местах, устроенных амфитеатром, с отдельным входом, что создавало возможность полной изоляции персонала, участвующего в операциях. Громадная площадь большой операционной, размером 100 кв. м., позволяла производить одновременно две и более операций[37].
В том же здании (на первом этаже), было устроено изоляционное отделение, совершенно обособленное и имеющее отдельный вход со двора. Оно в миниатюре представляло маленькое клиническое отделение и было оборудовано подобно остальным. В нем помещались: родильная комната, комната для родильниц, перевязочная, комната для дежурной акушерки, ванная, буфетная, уборная. Это отделение предназначалось для рожениц и родильниц, больных рожей, тифами, скарлатиной, дифтерией и т. д.[38]
По описанию Д. О. Отта, все помещения, предназначенные для научно-учебных занятий, сгруппированы в центре здания и, имея удобное сообщение между собой и со всеми клиническими отделениями, вместе с тем настолько изолированы, что покой больных не нарушается”[39].
Вначале Институт был запланирован на 175 коек с расчетом возможного увеличения их числа до 200, что почти сразу после постройки и было осуществлено[40].
Переход учреждения в это новое помещение и соответствующая реорганизация прежней работы на основе более широких возможностей явилась своеобразной гранью, отделяющей работу института от предыдущего периода. Научная, педагогическая и клиническая деятельность особенно широко развернулась именно в этот период.
Особенно велики заслуги Д. О. Отта в подготовке кадров, без которых не была бы возможна огромная научная и педагогическая работа института.
В дореволюционные годы врачи приезжали для усовершенствования и специализации на свои собственные сбережения и никаких командировочных не получали. Учитывая это, Д. О. Отт основал при институте общество взаимопомощи «врачей, приезжающих для усовершенствования»[41].
Довольно длительное время (с 1904 по 1915 г.), помимо врачей, в институте занимались также студенты Военно-медицинской академии и Женского медицинского института, в среднем ежегодно в институте было по 95 человек учащихся (всего 1 тыс. 149 чел.)[42].
Много внимания уделял Д. О. Отт также среднему медицинскому образованию, в частности акушерской школе, находившейся в ведении института до 1921 г. Здесь им было проведено много реформ, значительно преобразовавших методы учебной подготовки. Учитывая бедственное положение некоторых учениц Повивальной школы, Д. О. Отт организовал благотворительное общество для нуждающихся. Кроме того, несколько раз организовывались повторные курсы для акушерок и курсы для сестер охраны материнства и младенчества и санитарок[43].
Значительная часть как педагогической, так и, в особенности, научной работы выполнялась внештатными врачами (экстернами). Хотя они избирались на 3 года, но многие из них работали десятки лет на равном положении со штатными. Многие из бывших экстернов стали впоследствии высококвалифицированными специалистами и профессорами[44].
Научно-исследовательская работа института за 14-летний период (1904—1917 гг.) выразилась в 220 научных печатных трудах, в состав которых вошли 24 монографии[45].
Также за это время Акушерско-гинекологический институт принимал участие в организации нескольких всероссийских съездов акушеров и гинекологов (1-го в 1904 г., 2-го в 1907 г. и 4-го в 1911 г.), а также V Международного акушерско-гинекологического конгресса (1910 г.) Кроме того, институт участвовал посредством своих научных трудов в Международной гигиенической выставке в Дрездене (1912 г.), в XVII Международном конгрессе в Лондоне (1913 г.), во Всероссийской Гигиенической выставке (1913 г.) и др.[46]
В клиническом отношении, деятельность института проще всего проанализировать, используя материалы медицинских отчетов, активно издававшихся в этот период.
Среди общего числа поступавших женщин роженицы составляли 96,8%, беременные — 3,1%, а родильницы 0,1%.[47]
Такой небольшой процент беременных пациенток свидетельствует о недостаточной помощи женщинам, имевшим патологию беременности. Отчасти это можно объяснить переполнением акушерских стационаров, в которых не хватало мест даже для рожениц.
Например, в Санкт-Петербургское родовспомогательное заведение за период с 1904 по 1917 г. поступило 46 тыс. 538 женщин, хотя обращалось за помощью 57 тыс. 876. Таким образом, отказы составляли 19,5% по отношению ко всем обращавшимся: почти каждая пятая женщина, искавшая медицинской помощи, получала отказ в приеме[48].
Очень часто при наличии одного свободного места в приемный покой приходили одновременно две или три роженицы. Санитарная комиссия городской думы в таких случаях, как писал в медицинском отчете В. Штольц, рекомендовала принимать рожениц по жеребьевке[49].
По социальной принадлежности женщин, поступавших в стационары, во всех медицинских отчетах делят на «простых» и «привилегированных».
Число «привилегированных» в разбираемые нами годы возрос более чем в пять раз[50]. Это свидетельствует о том, что родильные дома уже не являлись такими учреждениями, куда обращались только при необходимости - в случаях возникновения тяжелой патологии, не позволявшей закончить роды в домашних условиях, или в случаях тяжелой нужды, когда женщина не имела даже своего угла.
Рост числа рожениц из обеспеченных слоев населения можно объяснить тем, что результаты родов в специальных медицинских учреждениях стали лучше, чем в домашних условиях, а поэтому женщины обращались туда и при нормальном течении беременности.
За 14-летний период (с 1904 по 1917 гг.), как уже говорилось выше, общее число родов в Институте выразилось суммой 46 тыс. 538 . Из них женщины, занимающиеся домашним хозяйством составили 64,39%, работающие прислугой — 9,6%, фабричные работницы— 9,1%, женщины- чернорабочие -4,9%, портнихи — 4,12%, прачки — 2,2%. Правильные роды наблюдались в 82,6%, патологические в 12,33%, выкидыши — в 2,7%. Среднее время пребывания в приюте — 6,28 дня. За этот же период во время и после родов умерло 37 женщин (0,08%). Число случаев эклампсии составило 125 (0,27%), из них умерло — 6 женщин. Послеродовой период протекал без осложнений у 91,1% родильниц[51].
В дореволюционное время институт, именовавшийся тогда “Клинический повивально - гинекологический институт” находился в ведении дворцовых ведомств, переходя лишь от одной организации к другой. Органом, управляющим институтом, был сначала Попечительный совет и затем Опекунство[52].
Первые пятнадцать лет с момента перехода Акушерско-гинекологического института в новое здание были периодом наибольшего расцвета его деятельности в дореволюционное время[53].
Глава III Институт акушерства и гинекологии в 1918-1929 гг.
Революционные события 1917 г. положили начало «новейшей» истории России.
Первые мероприятия Советской власти по реорганизации здравоохранения были связаны с Петроградом. Уже в декабре 1917 г. декретом по Министерству Госпризрения «для разработки вопросов и проведения неотложных мероприятий по охране и обеспечению материнства, как социальной функции женщины и по охране младенчества как прямой обязанности государства» был учрежден Отдел охраны материнства и младенчества, позже подчиненный Народному Комиссариату здравоохранения[54]. Важными для становления Советской медицины стали и первые декреты советской власти, подписанные В. И. Лениным: «О бесплатной передаче больничных учреждений и о страховании рабочих»(1918 г.), «О создании Наркомздрава РСФСР» (1918 г.), а также принятые позже Декрет «Об освобождении беременной от работы»(1920 г.), Декреты «О праве кормящей матери на фактическую возможность кормления грудью своего ребенка» от 11 сентября 1920 г., «О перерывах в работе для кормления» от 1918 г., «О запрещении ночной работы беременной» от 3 ноября 1920 г., «О праве матери на оставление службы» от 5 января 1921 г., «Об обеспечении беременной и матери пособием в денежной и в натуральной форме», «О дополнительном питании беременной» от 3 ноября 1920 г.[55]
С первых дней новой власти реформированию была подвергнута и система акушерского образования. 20 января 1917 г. был издан Декрет Наркомата Госпризрения о родовспоможении, согласно которому одногодичные повивальные школы упразднялись, а к практической работе допускались только выпускницы двухгодичных акушерских курсов[56]. Следует отметить, что уже в 1921 г. Коллегия Наркомздрава РСФСР утвердила другое положение «О нормальной акушерской школе», в котором предусматривался трехлетний срок обучения[57]. Задачей новых акушерских школ стала подготовка опытных, хорошо обученных акушерок и активных работниц по санитарному просвещению. В обязанности последних входила профилактика женских болезней, охрана материнства и младенчества среди широких масс населения[58].
Однозначно оценить влияние новой власти на развитие медицинской науки в Петрограде очень сложно. К руководству здравоохранения страны и города пришли главным образом те, кто в царское время работал в среднем и низшем звеньях управления медицинской службой. Эти люди искренне стремились улучшить состояние здравоохранения нового государства — создать жестко директивную, единую для всех регионов страны систему организации и управления охраной здоровья человека.
24 марта 1918 г. в Петрограде был организован местный орган управления здравоохранением – Комиссариат здравоохранения Петроградской трудовой Коммуны, впоследствии переименованный в Комиссариат здравоохранения союза коммун северной области, а позже – в Петроградский отдел здравоохранения. При нем в конце 1918 г. был создан Ученый Совет по охране материнства и младенчества, во главе которого стал профессор кафедры акушерства и гинекологии 1-го Петроградского медицинского института Д. И. Ширшов[59]. Наряду с представителями Наркомтруда, Комиссариатов юстиции и продовольствия в состав Совета вошли известные акушеры-гинекологи города – профессоры Л. Г. Личкус, Л. Л. Окинчиц, В. О. Мочан[60]. На первых этапах работы Совета его задачей стало совершенствование амбулаторной помощи. С 1919 г. были организована специальная консультативная помощь для беременных женщин. В 1924 г. при родильном доме имени профессора В. Ф. Снегирева был организован первый в РСФСР «Пункт охраны материнства и младенчества»[61]. В 1929 г. «Пункты охраны материнства и младенчества» переименовываются в женские консультации. К этому времени их насчитывалось 11[62].
В первые десятилетия советской власти численность населения Петрограда-Ленинграда по сравнению с дореволюционным временем значительно уменьшилась, главным образом в связи с эмиграцией. Такого рода демографические процессы обусловили снижение рождаемости в городе: в 1926 г. на 1 тыс. населения приходилось 28 новорожденных, в 1927 г. – 25, в 1928 г. – 23, а в 1929 г. – 22[63].
Изменения в здравоохранении на государственном уровне не могли не отразиться на деятельности Повивального института.
В 1917 г. Институт поступил в ведение Народного комиссариата призрения, откуда в августе 1918 г. он перешел в ведение Академического центра Наркомата просвещения. В апреле 1922 г. институт окончательно перешел в ведение Народного комиссариата здравоохранения, а с июня 1922 г. – в ведение структурного подразделения этого комиссариата - Отдел охраны материнства и младенчества[64].
С 1918 г. по инициативе профессора Р. Г. Лурье в Институте начинается работа по организации отделения физиологии и патологии беременности. В 1918 г. была выделена палата для беременных на 8 коек. В 1924 г. уже было организовано целое отделение для беременных на 20 коек, а в 1926 г. – клиника патологии беременности на 30 коек[65].
Работами ведущих акушеров-гинекологов института создавалась научная база профилактического направления в акушерстве и гинекологии. В 1922 г. в «Журнале акушерства и женских болезней» была опубликована статья Л. Л. Окинчица «Влияние условий жизни на опущение внутренних половых органов у женщин»[66], а в изданном в 1927 г. «Руководстве по женским болезням» (под редакцией Л. А. Кривского) автор главы «Социальная гинекология» Л. Г. Личкус впервые указал на необходимость исследования влияния на организм женщины условий окружающей среды - в первую очередь питания, труда, жилища[67].
Стремительно развивающиеся в этот период исследования в области биохимии предоставили возможность более глубокого изучения этими методами процессов, происходящих в женском организме. Для более широкого использования новых биохимических методов в институте была организована специальная лаборатория. В ее задачи входило углубленное изучение обмена веществ в женском организме. Лаборатории было предоставлено специальное помещение, в качестве заведующего приглашен специалист — доцент О. С. Манойлова[68].
В 1920 г. при Институте были созданы кафедра и клиника послеродовых заболеваний. Необходимость создания подобных учреждений обусловливалась тем, что акушерско-гинекологические кафедры мединститутов не уделяли и не могли уделять достаточного внимания отделу послеродовых заболеваний, несмотря на его важность как в научном, так и в практическом отношениях[69].
Что касается педагогической деятельности Института, за рассматриваемый нами период интернатуру в институте прошли 14 человек. Врачей- экстернов за это время официально подготовлено 68 человек (от 7 до 35 ежегодно)[70]. Фактически их было значительно больше. До весны 1928 г. точной регламентации экстернов не было, и в числе последних находились лица разных возрастов и стажа, вопреки даже изданному в 1926 г. положению Наркомздрава, по которому в сверхштатные ординаторы не могут зачисляться врачи со стажем менее года и более пяти лет. Все эти группы врачей, составлявшие недостаточно организованную массу специализирующихся врачей (сюда же следует отнести еще сверхштатных ассистентов и прикомандированных на разные сроки по командировкам губздравов и других организаций) в общей сложности более 70 человек—в значительной степени нарушали правильную и планомерную работу как специализирующихся врачей, так и врачей-слушателей. Это проявлялось в особенности в вопросах равномерного и правильного использования клинического материала[71].
