Курсовая работа: Болезни ликвидаторов аварии на ЧАЭС
Колебания между потребностью демонстрировать активные, то есть "здоровые" формы поведения и потребностью в рентных установках связаны с напряжениехМ и включены в невротичные проявления, зафиксированные у 56% испытуемых. Об этом писал еще К.Г.Юнг: "Человек не может безнаказанно отделаться от самого себя в пользу искусственной личности.... Социально "сильный мужчина" в "частной жизни" - чаще всего дитя по отношению к состоянию собственных чувств, его общественная дисциплинированность в частной жизни буксует. Его "любовь к своей профессии" дома обращается в меланхолию; его "безупречная" публичная мораль под маской выглядит поразительно...; на его самозабвенный альтруизм... его дети смотрят иначе".
Полученная информация позволяет выделить существенную роль психологических компонентов в патогенезе системы кровообращения у ликвидаторов аварии. Сравнительный анализ внутренней картины болезни у группы пациентов, имеющих сосудистую патологию и у больных, страдающих кардиологическими расстройствами, обнаружил существенное психосоматическое различие. Данное различие было подтверждено статистически. В целом структура отношения к болезни у разных когорт пациентов выглядит следующим образом.
Как видно из Гистограммы 2, среди ликвидаторов, имеющих органические сосудистые изменения в деятельности системы кровообращения, каждый четвертый адекватно относится к своему заболеванию, тогда как среди пациентов с кардиологическими расстройствами таких лишь 6%.
 |
На первых местах в обеих группах поликомпонентные типы отношения к своему заболеванию. В группе больных с кардиологическими расстройствами преобладает диффузное отношение к болезни, большая часть которых имеет в анамнезе инфаркт миокарда. В группе пациентов с сосудистой патологией - смешанное отношение.
Выделенные группы ликвидаторов в целом отличаются по иерархии типов отношения к болезни. Так, на втором месте у пациентов с кардиологическими диагнозами находится эргопатическое отношение, на третьем - анозогно-зическое отношение, что соответствует интерпсихической модели.
У участников ликвидации аварии на ЧАЭС, переживших инфаркт миокарда, эргопатического и анозогнозического отношений к болезни как самостоятельных типов не выявлено. В данной когорте пациентов на втором месте смешанный и сензитивный типы отношения к болезни. Причем смешанный тип состоит преимущественно из сензитивного и неврастенического типов, что сигналит о проблемах адаптации к новым пост-радиационным условиям именно в этой группе.
У больных с сосудистыми патологиями на втором месте гармонический тип, а на третьем - сензитивный тип, что соответствует интрапсихической модели дезадаптации. Следовательно, можно сделать вывод о сложной, противоречивой картине отношения к болезни у ликвидаторов аварии, имеющих сосудистую патологию.
Другими словами, уже первичный анализ отношения ликвидаторов аварии к своему заболеванию позволяет выделить дезадаптационные модели поведения как неконструктивные, невротические по своей сути способы приспособления к новым для них условиям. Каковы психологические механизмы складывания этих моделей?
Как было установлено, невротические модели поведения связаны с по-требностной сферой личности. Рассмотрим гистограмму З.На первом месте в целом по данной выборке находится потребность в индивидуальной любви как сила, толкающая человека на объединение с конкретным, единичным человеком, как стремление к созданию связи с другим человеком, в которой бы чувствовалось полное удовлетворение. У ликвидаторов последствий аварии с инфарктом миокарда данная потребность зафиксирована у 98%. Дж. Франкл писал, что "нет сомнений в том, что все люди излучают энергию - либидо... Однако это неопределенное, глубинное стремление, которое названо жизненной силой или Эросом, подвергается множеству метаморфоз в течение жизни индивида. По существу, все эти превращения в разные фазы развития служат цели сохранения самого индивида и сохранения вида. Но, несмотря на то, что эти стадии можно считать биологически детерминированными, в них вновь и вновь происходят различные трансформации уже психологического толка, как ответ на окружающие условия. Ибо в течение развития на индивида и его либидозные импульсы накладываются различные фрустрации, запрещения, враждебность и непринятие, вызывая развитие защитных механизмов..., которые определяют характер личности и часто вызывают невротические или психотические симптомы".
Гистограмма 3. Актуальные потребности ликвидаторов с разными расстройствами
Если проанализировать структуру актуальных потребностей участников Чернобыльских событий, имеющих кардиологические расстройства и сосудистую патологию, то выясняется, что по показателям и они существенно не отличаются. Участники ликвидации аварии на ЧАЭС в актуальном состоянии демонстрируют "самоограничивающую" модель поведения, которая характеризуется пассивностью, отчужденностью, цеплянием за старые связи и в конечном счете, утратой своего Я, о чем сигналит вектор.
Вектор S назван Л.Сонди Танатос-фактором. "Сущность фактора S заключается в потребностях разрушения и саморазрушения. Он является в системе побуждений судьбоанализа радикалом деструкции... и аналогичен влечению к смерти", что сигналит о выраженной потребности к саморазрушению в обеих группах ликвидаторов аварии.
Саморазрушительный паттерн поведения подтверждается структурой смертности ликвидаторов аварии. Так, по данным официальной статистики Регионального центра радиационной медицины "больше половины умерших, независимо от года пребывания на ЧАЭС, скончались в результате суицидальных действий, отравлений и травм. Второе место среди причин смертности и первое место среди заболеваний, приведших к смерти занимали болезни системы кровообращения".
Суицидальное поведение часто связывают с материальными проблемами, скудностью жизни, неустроенностью и пр. На наш взгляд, это только вершина айсберга, лишь повод к суициду. Н.Бердяев, анализируя эпидемию суицидов среди русских эмигрантов, подчеркивал, "самоубийца вызывает роковую решимость в других; он сеет смерть", указывая на исторический смысл, заключающийся в том, что русские не выдержали исторического испытания, что русская душа ослабла и разлагается. Вслед за Ф. Ницше философ утверждает, что человек может вынести страдание, если оно не является бессмысленным.
"Самое страшное для человека, когда весь окружающий мир - чужой, враждебный, холодный, безучастный к нужде и горю", - так формулирует Н.Бердяев причину, толкающую человека к самоубийству. Безучастность к страданию и ужасу усугубляется в картине мира ликвидаторов аварии на ЧАЭС еще и тем, что мир для них стал чужим. До участия в Чернобыльских событиях мир, особенно в лице государственных структур, конечно чаще всего был равнодушен к человеку. Однако человек мог найти убежище в собственном доме, среди родных. Свои не нанесут невосполнимого ущерба, не предадут, потому что предать можно только чужое. События, связанные с ситуацией, выходящей за пределы обычного человеческого опыта, ставят ликвидатора в позицию, когда весь мир становится чужим. "Проблематичность существования личности, прошедшей через катастрофическую, экстремальную экзистенцию состоит в остановке, прерывании психотрансформации личности, функционирование которой локализуется в пределах экстремальной личностной метаморфозы.... Метаморфоза личности уцелевшего идет вразрез с миром возвращения", - пишет М.Ш.Магомед-
Эминов. Личность оказывается между двумя полюсами: "полюсом жизневос-хождения и полюсом жизнепадения как утратой личностью жизненности". Следовательно, смысл суицида не в том, что человек не может пережить участие в экстремальном событии, не в предательстве тех, кто был своим еще недавно, а в экзистенциальной чуждости внешнего мира, в котором нет места личности.
При анализе других актуальных потребностей участников ликвидации последствий аварии обнаружились различия. Данные различия статистически достоверны. Так, по показателю - t экс. = 2,768 при t кр. = 1, 982 и по показателю -1 экс.= 2,134 при t кр. = 1, 544. Данная тенденция демонстрирует "стремление перенести... экзистенциальную силу на объекты окружающего мира, т.е. спроецировать и, таким образом, усилить могущество окружающего мира до всемогущества, снизив собственную экзистенциальную силу до беспомощности". В группе кардиологических больных большинство участников ликвидации аварии, имеющих данную актуальную потребность - с инфарктом миокарда. У пациентов без инфаркта чаще диагностируется, что трактуется как признак разрядки потребности в любой форме.
Выявленный в процессе психодиагностики показатель означает также "очищение побудительных стремлений от осознанных желаний, связанных с бессилием Я, т.е. с отсутствием у него занимаемой позиции". Среди ликвидаторов с кардиологическими расстройствами таких 56,25%, тогда как среди пациентов с сосудистой патологией только 15,38%).
Накопление и суммация неудовлетворенных потребностей приводят к неразрешимым конфликтам. С одной стороны, человек стремится к любви, как бы растворяясь в партнере, демонстрируя жертвенность и самоотдачу. С другой стороны, занимая промежуточную позицию между собой и другим, такая личность не может вернуться к себе, становясь как бы эхом другого, отстраняясь от себя.
Другая тенденция - - связана, по Л.Сонди, с "защитным механизмом Я,... как особой формы, в рамках которой Я пытается защититься от всевозможных опасностей". В результате исследования установлено, что показатель имеет знак 0 и встречается у кардиологических пациентов с инфарктом у 62%, а у пациентов с такими же расстройствами, без инфаркта у 49% и свидетельствует о дизентеграции как полном отказе Я от защитных действий, диагностируемых как «сумеречное состояние, бессильное, потерявшееся Я».
Особенности черт характера дезинтегрированного Я следующие: 1) постоянный страх вины; 2) маска добродушия, готовности к самопожертвованию; 3) ангел на улице и черт дома; 4) неестественность; 5) "комплекс Обло-мова" 6) однобокое существование; 7) ношение персональной окаменевшей маски, почти сросшейся с лицом; 8) прекрасный специалист на работе, но невыносим как член семьи". Каждый второй пациент с кардиологическими расстройствами с инфарктом миокарда и каждый третий с сосудистой патологией характеризуется подобным образом.
Векторная картина С, продиагностированная у половины пациентов обеих групп, подтверждает вышесказанное, так как представляет в понимании Л.Сонди "картину контакта у невротиков, отказывающихся иметь свое собственное Я ". Рассмотрим Таб.18.
Процент невротических реакций в группе пациентов с сосудистыми расстройствами выше, чем во второй группе. Так, в первой группе он составляет 67%, во второй - 51%). Причем в группе пациентов с кардиологическими патологиями невротические модели поведения имеют 100% больных с инфарктом миокарда.
При статистической обработке результатов была обнаружена тесная прямая связь между наличием невротических моделей поведения и диффузным типом отношения к болезни, который чаще демонстрируют больные с кардиологическими расстройствами и с инфарктом миокарда.
Была установлена тесная связь между показателем невроза и вытесненной потребностью. Так, 42% пациентов с кардиологическими нарушениями без инфаркта и 61% с сосудистыми патологиями характеризуются как «инертные люди во всех областях существования», отказавшиеся от поиска новых объектов в мире. Но в актуальном состоянии у каждого второго ликвидатора аварии с невротическими моделями поведения выявлена амбивалентность потребности в поиске объектов. Это дает основание предполагать, что сущность неврозов ликвидаторов аварии на ЧАЭС связана в первую очередь с зависимостью от другого человека, в которой с одной стороны, присутствует желание сделать любимого человека счастливым во что бы то ни стало, с другой - отказ в удовлетворении собственной потребности становления собственного Я. Неся свою любовь каждому, такая личность не верит, что ее потребность в любви будет реализована с каким-то новым объектом, поэтому цепляется за старый объект. У таких личностей в основании невроза лежит "страх утраты, страх перед изолирующим дистанцированием, беззащитностью и одиночеством, страх быть покинутым".
По определению Л.Сонди, таких людей можно назвать "потерявшимися", дезинтегрированными личностями либо с отсутствием стремлений во внешней среде, либо с деформированными потребностями в данной среде.
Невротические состояния проявляются через опасные модели поведения. Так, большинство пациентов с невротическими моделями поведения в опасных моделях поведения имеют суицидальные попытки.
Наиболее часто встречаемая опасность во всей выборке - депрессия. Депрессивные состояния диагностированы у 87% пациентов с инфарктом, у 32%> пациентов с кардиологическими расстройствами без инфаркта и у 53% с сосудистой патологией. Депрессивные личности демонстрируют форму страха, связанную с "существованием единства и целостности Я и с глубинным переживанием утраты безопасности". Пассивная выжидательная позиция таких людей связана в первую очередь с их центральной проблемой как "неудавшимся поворотом к себе", недостатком развития своего существования как субъекта... Чем настойчивее они стараются уменьшить страх перед собственным существованием, тем больше отвергают собственную личность, что создает неразрешимую ситуацию". Поэтому так значимо для них взаимоотношение с другим человеком, который превращается в сверхценный объект.
Другой человек необходим и для того, чтобы удовлетворить потребность в персональной любви, пусть пассивно. У ликвидаторов преобладает потребность в прежнем партнере, в том, который уже найден и с которым невозможно расстаться. "Любящая самоотверженность стремится посвятить себя партнеру и без связи своего существования с другим человеком невозможна", - подчеркивает Ф.Риман. Тенденция "не расставаться" выливается в накопительство всего нужного и ненужного. Это потребность, создавшая Плюшкина. Главной опасностью реализации этой потребности является либо угроза одиночества, либо невозможность прервать связь, которая уже потеряла смысл. Другими словами, человек оказался в рабской зависимости от имеющегося дуального союза. Чаще всего источником неодолимого стремления к обладанию и контролю над ситуацией является переживание собственной недостаточности. Тот же самый источник ответствен за наличие стремления к не-впусканию в себя другого и отдалению от него. Неравнодушие к другому может повлечь за собой ту или иную форму зависимости. И стремление к возобладанию над другим, и стремление не впустить в себя другого, когда, по Гегелю, нечто пытается сохранить форму " в-себе-и-для-себя-бытия", когда оно упорно противится своему закабалению, проявляются при установлении отношений зависимости.
Это углубляет проблематичность адаптации к новым условиям жизни, сигналя об отсутствии устойчивости к изменениям. Отсюда необходимость постоянного контроля себя и ситуации, что требует достаточной напряженности, которая выявлена у 89% участников чернобыльской катастрофы.
Экстремальная ситуация в норме включает адаптационный вариант поисковой активности, который и определяет устойчивость организма к стрессу и вредным воздействиям окружающей среды. Причем подобный вариант возникает лишь при условии непредвиденных обстоятельств, когда человек не может заранее предугадать силу и продолжительность воздействия вредного фактора. Деформированным вариантом адаптации к неожиданной угрозе, осложненной психическим напряжением, является "обученная беспомощность". М.Селигман приводит пример формирования такого варианта. Животное подвергали ударам электрического тока, которые нельзя было предотвратить. После ряда попыток избежать наказания, животное становилось пассивным и безынициативным, хотя функциональные пробы показывали высокий уровень эмоционального напряжения. Если позже это же животное оказывалось в ситуации, когда появлялась возможность не получать наказание, то оно оказывалось неспособным к такому поведению. Животное, которое изначально имело возможность избегать ударов током, чаще всего находило выходы из ситуации и в дальнейшем.
В.С. Ротенберг и В.В. Аршавский назвали такую ситуацию «ожиданием катастрофы». Лучший способ фрустрировать человека в ситуации ожидания катастрофы - «поставить в ситуацию, когда они не могут контролировать события».
