Дипломная работа: Интерьеры К. Росси в Аничковом дворце
На двух консолях стояло по жирандоли, с женскими фигурами темной патинированной бронзы, держащих в руках подсвечники о шести свечах каждый, поставленных на мраморном пьедестале с позолоченными украшениями.[77] На центральной консоли, под стеклянным колпаком, стояли «часы бронзовые позолоченные с чернью, изображающей тушенье пламя на жертвеннике»[78], впоследствии замененные на другие более оригинальные и изящные, которые мы видим на картине. Они были изготовлены в форме средневековой башни с большими часами. Как уже отмечалось, одной из особенностей прикладного искусства на протяжении всего его развития было тяготение к архитектурным формам.
Дверные проемы, также как и другие детали интерьера гостиной, были оформлены вполне традиционно – наличниками, позолоченным карнизом и фризом, орнамент которого был таким же, как и в Опочивальне. Двери были крашеными, разделенными на прямоугольники, которые богато украшались порезками и бронзовым прибором. Двери гостиной были почти всегда открыты, что создавало эффект большего пространства помещения. В дюседепортах находились барельефы, выполненные И. Теребеневым, с изображением одного из античных сюжетов. Они являлись и являются неизменным атрибутом и украшением Желтой гостиной еще со времен, когда хозяйкой дворца была Екатерина Павловна.
В противоположенных от окон углах располагались два мраморных камина. Один из них служил не только для украшения, но и по своему прямому назначению, о чем говорят, указанные в описи 1817 года, ящик для дров из красного дерева с бронзой и стальной прибор (кочерга и другие нужные для топки камина вещи).[79] Камины украшали два зеркала в резных золоченых рамах, крашеные, оформленные с использованием классического карниза и фриза. Рама была украшена особым орнаментом из геометрических стилизованных листьев, фантастических растений и животных – арабесок, достаточно часто встречавшихся в XIX веке. Венчалась рама вазой белого мрамора на четырехугольном постаменте того же мрамора.
Кроме этого, согласно неоднократно упоминавшейся описи на каминах стояли две миниатюрные вызолоченные фарфоровые вазы с изображениями русских костюмов. Фарфоровые мастера часто расписывали свои изделия сюжетной тематической живописью, на фарфоровых заводах всегда был искусный художник, часто создававший настоящие живописные шедевры на фарфоровом изделии. Довершали убранство каминов четыре жирандоли, изготовленные из патинированной бронзы, в знакомой нам форме женщин, которые держали в руках венки, с шестью свечами каждый. Перед камином располагался резной экран, украшенный колоннами и орнаментами классического характера. Обтянут тем же бархатом, что и стены, и подбит белой тафтой с чехлом из фламандского полотна.
Освещалась гостиная одной большой люстрой, висевшей в центре зала, шестью бра и жирандолями с подсвечниками, которые в изобилии располагались на каминах и подстольях. В упоминавшейся описи 1817 года значится «люстра бронзовая позолоченная о двадцати четырех рожках», но уже на картине мы видим другую люстру, сменившую старую. Это большая хрустальная с бронзовыми рожками люстра и, скорее всего, именно она указана в описи «бронзовым и прочим вещам» 1904 года[80] под номером 75. Бра, которые висели на дверных косяках были изготовлены из позолоченной бронзы.
Вдоль стен гостиной была расставлена замечательная мебель, выполненная по рисункам К. Росси, возможно, из карельской березы, обтянутая тем же желтым тисненым бархатом, что и стены, подбитые белой тафтой и накрытые чехлами из фламандского полотна. Мебель из карельской березы стала характерна именно для русского мебельного искусства и появилась как альтернатива мебели красного дерева в начале XIX века. Ее появление прежде всего связано с запретом на ввоз красного дерево в Россию и с поиском русскими мастерами новых технологических и стилистических решений для производства мебели.
Гарнитур, стоявший в гостиной, состоял из двух диванов, двенадцати кресел и двенадцати стульев. Большие неуклюжие диваны с ладьевидными боками и спинкой являлись логическим центром гарнитура и располагались рядом с дверьми, ведущими вдоль садовой анфилады. Диваны, похожие по форме на эти два, были изготовлены по рисункам К. Росси для Аничкова дворца, что показывает, что даже в его творчестве встречаются повторения старых стилистических решений. Все эти диваны сейчас находятся в Эрмитаже.* Такой диван является очень характерным для мебели ампира. В нем отразились стремления ампира к монолитности и статичности форм. Подчеркнуто крутые изгибы ножек и боков, декор из золоченых бронзовых деталей ярким пятном ложившийся на спокойную гладь дерева также любимы ампиром.
Формы кресел вполне традиционны: прямая спинка, состоящая из резной вертикальной и горизонтальной доски, высокие подлокотники, завершающиеся головкой льва, накладное сиденье и чуть изогнутые тонкие ножки. Также как и диваны, кресла декорированы бронзовыми золочеными накладками в избытке появившимися на мебели классицизма. Стулья, поставленные вдоль окон между консолей, по форме и украшению те же кресла, только поуже и без подлокотников.
Довершал убранство интерьера Желтой гостиной прекрасный паркет, набранный не менее, чем из четырех пород дерева. По своему цветовому и орнаментальному (ритмичный рисунок из геометрических фигур) решению паркет как нельзя лучше подходил для убранства этого интерьера.
В николаевское время истории Аничкова дворца (1817-1855), по свидетельству камер-фурьерских журналов[81], Желтая гостиная использовалась для разнообразных целей. В ней принимались гости, устраивались званые ужины и обеды, балы, репетировались (9.02.1837) и проводились маскарады. Именно в этой гостиной 3. 04.1843. в присутствии их императорских величеств проходил экзамен по Закону Божию великого князя Константина Николаевича[82], который по воспоминаниям современников, был чрезвычайно способным к наукам.
Прекрасное зрительное восприятие гостиной основывалось на мягкой и целостной цветовой гамме ее интерьера, создававшейся благодаря очень выгодному сочетанию яркой позолоты с белым мрамором фризов, каминов и барельефов и желто-коричневыми цветами драпировок и мебели.
На протяжении всего своего существования интерьер Желтой гостиной, как и любой другой, постепенно видоизменялся. Происходило это не только вследствие капитальных переделок и ремонтов, но и из-за естественной смены обстановки, то есть постоянной замены каких-то деталей интерьера на другие. Например, в Желтой гостиной побывало не менее десятка различных часов. Это мы узнаем из описи 1904 года[83], где упоминаются часы золоченой и патинированной бронзы, с реальными и фантастическими фигурами, начала и конца XIX века. Какое–то время гостиная освещалась четырьмя «хрустальными канделябрами»[84], изготовленными на императорском стеклянном заводе, впоследствии их заменили канделябры золоченой бронзы, на мраморных колонках и бронзовых постаментах.[85] Бра и люстры тоже постоянно менялись, а о переносных жирандолях и подсвечниках, ставившихся на каминах и консолях, и говорить нечего. Кроме того, в разное время интерьер украшался вазами из мрамора, бронзы и яшмы, изделия из которой, произведенные на Уральских заводах, не имели себе равных по красоте и качеству во всем мире.
***
На отделке Желтой, и других двух соседних гостиных, отразились две особенности их положения. С одной стороны, они по своему назначению были парадными гостиными и требовали пышного торжественного убранства, но с другой стороны, близость к жилым покоям диктовала свои условия. В итоге К. Росси создал убранство, носящее в себе черты и жилого, и парадного интерьера. Во всех трех гостиных широко применяются как тканевые драпировки, черты характерные в начале XIX века больше для жилых апартаментов (с годами тканевые драпировки становятся неотъемлемой частью любого интерьера), так и элементы ордерной архитектуры, чаще применявшихся в парадных помещений.
В оформлении интерьера Желтой гостиной уже ощущаются первые шаги от классицизма к эклектике. Убранство стало менее архитектурным, большую роль играют «вещи» в создании интерьера, особенно мебель, без которой уже невозможно представить себе убранство гостиной. Именно «вещи», а не архитектурные формы, будут царствовать в интерьере середины XIX века.
2.5. Белая гостиная.
Белая гостиная являлась самым большим помещением садовой анфилады бельэтажа Аничкова дворца и располагалась в центральном ризалите здания.
В XVIII веке это помещение вместе с соседней 2-ой Приемной было частью большого двусветного зала, оформленного живописным плафоном работы Дж. Валериани и А. Перезинотти, но уже в конце XVIII века зал был разделен на два помещения.[86] В одном из них в 1809 году архитектор Л. Руска разместил первую парадную гостиную дворца. Ее стены были обиты «штофом по голубой земле с серебряными венками и прочими украшениями, бордюр с серебряными пальмовыми листьями»[87], мебель, как и для других интерьеров была заказана в мастерской Г. Гамбса и обита под цвет стен.[88] Перекрытия расписал Ф. Щербаков.[89]
В 1817 году при перестройке дворца для Николая Павловича К. Росси несколько изменил расположение интерьеров садовой анфилады. Он сократил число парадных апартаментов, располагавшихся в ней, разместив на месте Диванной Опочивальню Александры Федоровны, а на месте Музыкального салона Ротонду. Голубые с серебряными узорами штофы, которыми были обиты стены Голубой (Белой) гостиной, он перенес в соседнюю Малиновую (ныне Голубая) гостиную, а в освободившемся помещении устроил Диванную (впоследствии Белая гостиная).
В книге Н.Н. Демичевой допущена очень существенная опечатка. О Белой гостиной она пишет, что здесь был устроен Кабинет Марии Федоровны не в 1865, а 1856, ссылаясь на дело 1865 года, описывающее переделки дворца к свадьбе Александра Александровича, которые и происходили под руководством архитектора Э. Жибера. в этом году.[90]
Кабинет был задрапировав малиновым шелком «с рисунком в стиле Людовика XVI», мебель изготовлялась известным мебельщиком А. Туром также в стиле Людовика XVI[91], лепные детали стен и потолка скульптором А. Дылевым. Дополняли убранство интерьера живописные медальоны, пышный ковер, рояль, пальмы. В таком виде мы можем видеть этот интерьер и сейчас, только без мебели и других предметов убранства.
Единственное графическое изображение Белой гостиной акварель Л. Премацци 1856 года (ил. 8), доказывает, что в 1848 году архитектором З. Дильдиным при ремонте созданное К. Росси убранство гостиной было несколько изменено: заменена мебель, паркет, освещение. Интерьер Белой гостиной периода 1817-1848 годов XIX века мы можем представить себе только по некоторым архивным делам, и наиценнейшее из них – опять-таки опись 1817 года, причем тогда еще гостиная называлась Диванной.[92]
Гостиную под таким названием в XIX веке можно было найти в любом богатом особняке и служила она, почти всегда, переходной комнатой между парадными и жилыми покоями. По существу, это была обыкновенная парадная гостиная, только меблированная и убранная несколько по-иному. Прежде всего, меблировка состояла из больших диванов, причем диванами в конце XVIII века назывались только особая их разновидность, имеющая турецкое происхождение, то есть большой, мягкий, убранный восточными тканями, диван. Слово диван также пришло к нам из Турции и означало там, изначально список государственных документов, затем государственный совет, имевший отношение к этим документам, помещение, где он заседал, а потом и мебель находящуюся там.
То, что Белая гостиная называлась изначально Диванной, позволяет говорить о том, что назначение ее постепенно изменилось. Название «Диванная», по видимому, не прижилось, и уже в 1828 году в камер-фурьерском журнале[93] эта гостиная называется «Белой комнатой», это название она получила по цвету обивки стен тканью.
Характер драпировки этой гостиной отличался от Опочивальни и Желтой гостиной, здесь ткань была натянута на стены без складок. Это мы видим на акварели Л. Премацци, но благодаря описи 1817 года, где говорится, что «стены обтянуты по холсту и фламандскому полотну белой шелковой материей с букетами и обнесены вокруг из такой же материи бордюром и резными позолоченными багетами»[94], можно сделать вывод, что и до 1848 года драпировки были аналогичными тем, что мы видим.
Потолок Белой гостиной был штукатурным с живописью, позолотой и рельефными элементами. Он был расписан в 1817 году, как и многие другие интерьеры дворца достаточно известным живописцем - Дж. Б. Скотти[95] и возобновлен в 1848 году академиком Б. Медичи. В падугах потолка были использованы рельефные элементы с мотивами кариатид и светильников и живописные с растительными композициями и античными сюжетами с амурами.
В начале XIX века в художественном оформлении сводов интерьеров количество сюжетной живописи резко сокращается, постепенно она становится исключением. Росписи почти всегда декоративно-орнаментальные, структурно очень четкие, содержащие характерные для классицизма элементы, особенно часто используются мотивы, имеющие античное происхождение.
Белая гостиная была украшена замечательным фризом также расписанным Дж. Б. Скотти, над которым находился знакомый нам карниз на модульонах с резными порезками. Фриз был украшен позолоченными арабесками и изящными женскими головками, изображенными в профиль.
Интерьер был связан с тремя покоями дворца: Малиновой гостиной, Салоном (2ая Приемная) и Опочивальней, причем, если в первые два интерьера двери почти всегда были открыты, то в Опочивальню очень редко, поскольку ею начиналась жилая половина комнат хозяйки дворца. На акварели Л. Премацци мы как раз и видим тот редкий случай, когда дверь была открыта, благодаря чему мы видим, что в Опочивальне в 1856 году окна завешивались красной материей.
Все три двери в Белой гостиной были «полированными под мат»[96], «резными с позолотой с пробелью и бронзовыми золочеными приборами»[97]. Дюседепорты украшали барельефы, возможно также И. Теребенева, но отличные (по расположению сюжета) от тех, что мы видели в Опочивальне и в Желтой гостиной. Сандрик (пространство непосредственно над дверным проемом) украшался орнаментом также отличным от тех, что мы видели.
В отличие от двух соседних гостиных (Желтой и Малиновой) в Белую дневной свет проникал через три окна, рамы которых были покрыты масляной белой краской.[98] Они драпировались завесами из той же материи, что и стены, подшитыми шелковой бахромой со шнуром и кистями с бронзовыми крючками и украшениями и шторами из зеленой тафты, подбитой фламандским полотном с шелковыми прибором. Оконные откосы украшались искусственным мрамором с бронзовыми украшениями.[99]
В простенках между окнами висели зеркала в рамах с резными золочеными подстольями - консолями. Эти характерные консоли были выполнены по рисункам К. Росси и мы видим их на акварели Л. Премацци, их ножки были выполнены в виде больших львов с распростертыми крыльями, а сами столешницы из очень модной в то время ляпис лазури синего цвета, такой вывод можно сделать из описи 1817 года.
На них стояли некоторые предметы декоративного характера, Это были две большие изящные фарфоровые вазы вытянутой формы на пьедесталах с позолотой и живописью и четыре фигуры патинированной бронзы, представлявших любимых ампиром воинов держащих в руках канделябры о шести свечах каждый.[100] Эта склонность ампира к военным атрибутам и символом объясняется тем, что этот стиль породили победоносные войны Наполеона до 1812 года во Франции, а в России после 1812 года, этим же объясняется и всеподавляющая торжественность стиля.
